– Знаешь, мне жаль Арфорда, – вдруг сказала маман. – Он так мечтал возвыситься, стать сильнее…

– Не лез бы к заговорщикам, был бы жив, стал бы зятем короля и дедушкой наследника, – флегматично ответила я.

Она что-то говорила, но я не вслушивалась в слова, пропуская их мимо ушей как шум ветра. Я сидела на теплом, пульсирующем в такт моему сердцу камне, наблюдая, как из портала гордо выходит ее величество в сопровождении личной охраны и парочки фрейлин, среди которых я с ужасом заметила Лару. Подруга с интересом вертела головой, а увидев меня, радостно помахала рукой и закатила глаза в сторону королевы, мол, не могу подойти, тут эта старая карга, нужно соответствовать высокому званию особы, приближенной к телу.

– Так про Лару Арфорд правда? – ахнула маман. – Ну почему ты у меня такая невезучая? Ведь на ее месте могла быть ты, Романна!

– Ага, – кивнула я, чтобы подразнить виконтессу. – Он предлагал, если у нас с Габриэлем не сложится.

Маман выхватила из рукава платочек и стала энергично обмахиваться, хотя по поляне летал легкий ветерок и жарко не было. Но в этом она вся – театральщина и притворство.

– Жаль, что ты пошла в отца. Ни амбиций, ни здравомыслия!

– Маман, шли бы вы за спину к мужу, здесь скоро будет жарко, – посоветовала я и спрыгнула с камня. – А еще лучше, шли бы вы домой.

– Я не оставлю тебя, Романна. Что бы ты себе ни придумывала, но ты моя дочь, и я обязана проследить, чтобы потом, когда ты передашь Виндеру кинжал, он выполнил свою часть сделки.

Я перевела взгляд на Виндера, он так и не сбросил заклинание, зато усилил щиты. Не доверяет союзникам.

– Похоже, он не ожидал такого количества зрителей. – Я повернулась к матери. Мне было ее жаль. Всю свою жизнь она мечтала о свободе, а когда получила ее, то оказалась в еще большей зависимости. – Скажите, вы счастливы?

– Знаешь, Романна… – Она поджала губы. – После своей мнимой смерти я стала ощущать себя живой. Твой отец никогда не доверял мне, ничего не рассказывал. Ни о братстве, ни о кинжале, ни о проблемах с тобой, ни о своих делах. Ни-че-го! А Виндер… с ним мы разговариваем. И даже если он использует меня, я его прощаю. Нас всех используют, такова участь зависимых женщин. Не думай, что твой Годфрей лучше твоего отца. Если того потребуют интересы его клана или страны, он тобой пожертвует.

– Я рада за вас. Прощайте, матушка.

– Что значит «прощайте»? – возмущенно взвизгнула она. – Ты отдашь кинжал Виндеру, и мы уйдем! Будешь наконец жить нормальной жизнью!

– Не могу, – развела я руками. – Кинжал – это я.

Я быстро поцеловала ее в щеку и выбросила магию. Зло, неконтролируемо, изо всех моих сил. Мать снесло в сторону, а вокруг алтаря поднялась гудящая стена пламени, которая спустя мгновение опала, оставив после себя ровный выжженный круг. Я знала, что переступить через границу круга смогут только два существа, в чьей крови течет первозданный огонь, и очень надеялась, что, когда придет время, хоть один из них захочет это сделать. А если нет…

На глаза накатила пелена, и я поняла, что это слезы. Отчаяние и страх сжали сердце, но я усилием воли отогнала их от себя. Прикрыла на мгновение глаза и представила, как собираю все, что мне мешает быть рациональной и решительной, в кулак и выбрасываю за горизонт.

Наступила гулкая холодная тишина, только потрескивали заклинания на кончиках пальцев, переминались гвардейцы, постукивая сталью ножен, и тихо всхлипнула женщина, считающая себя моей матерью. Я ее простила. Простила предательство, мои голодные безнадежные дни, мое отчаяние, слезы и тупую боль за грудиной. Я все ей простила и вычеркнула из своей жизни. Пусть будет счастлива, если сумеет.

– Герцогиня Годфрей! – в абсолютной тишине властный голос королевы прозвучал как набат. – Вы немедленно откроете проход в Запретное измерение, а после этого оставите кинжал в руках королевской власти. Мы гарантируем, что обеспечим его сохранность.

– А кто гарантирует, что королевская власть после открытия портала все еще будет существовать? – подал ехидный голос прапрадед.