Потом действительно был торжественный въезд сестер в Лондон, когда Елизавета ехала сразу за Марией. Я смотрела на такое единодушие и не могла поверить, что совсем скоро моей Рыжей придется даже прятаться от сестры и что Мария категорически не признает Елизавету не то что законной дочерью Генриха VIII, но и вообще его дочерью.

Но для начала королева решила перевоспитать сестру, то есть с завидным рвением принялась делать то, от чего совсем недавно страдала сама, когда король Эдуард перевоспитывал ее саму!

— Что она делает, Кэт? Что она делает?! Ведь она сама прошла через это унижение, знает, каково, когда тебя заставляют менять взгляды, которые внушали всю предыдущую жизнь? Мария пострадала от такого же поведения Эдуарда, почему же она мстит мне?

Елизавета рыдала, а я ничем не могла ее успокоить.

Мария, придя к власти, оказалась куда хуже попавшего под влияние своих советников юного Эдуарда. Брат удалил ее от двора за то, что она проводила мессы, но ведь не заставлял же присутствовать на протестантских службах; теперь она сама требовала от Елизаветы именно этого — присутствия на мессах. Причем требовала совершенно неукоснительно, издевательски, жестоко. При этом Анна Клевская, некогда бывшая королевой, с которой Генрих VIII когда-то развелся, но оставил в живых, будучи протестанткой, совершенно спокойно те же мессы не посещала, и королева об этом даже не вспоминала. Поистине, Мария мстила Елизавете за свои невзгоды!

Это было нечестно, даже преступно, и дело не в мессах, на которые нужно ходить, дело в бесконечных унижениях. Елизавету, вторую в очереди на престол согласно завещанию их отца, снова понизили в статусе. Теперь принцесса должна едва ли не нести шлейф за своими троюродными сестрами и кланяться им, как дамам более высокого статуса.

— Лучше жить в Хэтфилде и вообще не знать, что здесь творится! — Елизавета мрачна, как никогда.

Давно бы так! Я столько времени твердила, что трудные времена легче переносятся вдали от власти. Но Рыжую можно понять, ей двадцать лет, самое время флиртовать, танцевать, строить глазки… Как ей объяснить, что это крайне опасно, что любой флирт молодой, умеющей очаровывать девушки будет рассмотрен ее далеко не молодой сестрой как покушение на власть?

Я пыталась, я честно пыталась, но Бэсс не слушала. Ей очень хотелось быть в обществе, она насиделась взаперти, ей хотелось мужского внимания, объяснений в любви, в конце концов!

Джейн Грей сидела в Тауэре, и мы каждый день ждали сообщения, что ее приговорят к смерти, как приговорили уже многих. Если бы только бедолага Джейн и ее родственники! В Англии запылали первые костры — это паписты принялись выкорчевывать у англичан «неправильную» веру.

Услышав о таком впервые, Елизавета, кажется, потеряла дар речи. Если король Эдуард в угаре фанатизма просто лишил Марию своей милости, а с ней заодно и Елизавету за то, что отказалась его поддержать, то сама Мария пошла куда дальше. Она поставила Елизавету перед выбором — либо месса, либо обвинение в ереси! А с еретиками разговор у новых епископов был короткий и беспощадный.

— Ты поняла?! Ты поняла, что тебе грозит?!