— Я хочу, чтобы ты позволил мне развестись, — тихо сказал Клод. — Я помню про закон, но может в порядке исключения можно это сделать?

— Ты издеваешься? — разозлился Клаус. — Твои братья уже откололись от семьи, Верджил не имеет права рожать наследников, а Дон… Неизвестно, что с ним будет и тут ты хочешь получить свободу! Тебе не кажется, что это несколько нечестно по отношению к нам?

— А тебе не кажется, что с такой семьей как у меня, у тебя уже нет никакой поддержки? Или тебе нужна только видимость?

— Вместо того, чтобы жаловаться мне, ты должен пойти домой и разобраться со своей женой! Не знаешь, как с ней справиться — запри дома, пока она не образумится и не придумает себе счастья с тобой!

— Клаус, ведь есть положения особого случая…

— Ни я придумал эти традиции, чтобы нарушать их! И твой долг следовать этим традициям, раз уж ты родился в королевской семье! — вспылил Клаус. — Будь Дон чуточку умнее, у тебя был бы шанс, ты все-таки средний сын, но раз твой старший брат игрок и бездельник, вся ответственность лежит на тебе. У тебя есть только один шанс стать свободным мужчиной — если Генри не поправиться и у тебя к этому моменту не будет других детей от Каты. И то, если ты согласишься публично огласить неверность своей жены. Как ты сам понимаешь, для репутации фамилии — это так себе поступок.

Клод промолчал. Он не питал больших иллюзий, что король согласиться пойти ему на встречу, но все же он лелеял надежду, что Клаус войдет в его положение. Он никогда прежде не просил короля ни о чем личном и теперь сожалел о своем душевном порыве. Он поставил в неловкое положение как себя, так и Кату. В том, что об это вскоре станет известно его родителям, сомнений не было. Клаус любил всем перемыть косточки, это поднимало ему настроение.

— Прости, что отнял у тебя время, — устало сказал Клод, забирая бумаги со стола короля.

— Надеюсь увидеть тебя на балу вместе с супругой, — сказал Клаус.

— Непременно, — ответил Клод и поклонился. — Всего доброго, ваше величество.

Клод развернулся и чувствуя на себе тяжелый взгляд брата, твердым шагом двинулся к выходу. Во дворце у него было еще одно важное дело — раздобыть билет на бал Майлзу.

После того, как Майлз стал главным акционером железной дороги, он перебрался из борделя, которым владела его мать, в небольшую квартиру в центре Линкольна. Именно этот адрес он указал в документах и когда Клод спросил не ложный ли это адрес, заверил, что нет и даже пригласил его в гости. Клод заглянул туда на пару минут, исключительно из желания понять. Может ли он верить новому компаньону или нет. Ему хотелось, чтобы это был обман, но в этот раз Майлз сказал ему правду.

Поднявшись по крутым ступенькам на третий этаж, Клод позвонил в колокольчик. Он не пытался быть добрым к Майлзу, везя ему домой билет на бал, он просто не хотел, чтобы этот мерзавец снова ворвался к нему в замок. За дверью послышались шаркающие шаги и на пороге возник тот, кого он меньше всего ожидал увидеть.

— Дон? — удивленно протянул Клод. — Что ты здесь делаешь?

— Пью, — приподняв бутылку с виски повыше, угрюмо сказал Дон, и Клода обдало перегаром.

— Но почему здесь? — входя в квартиру, спросил Клод.

— Потому что Лейка запретил мне покидать город, пока не найдут убийцу Нэнси, а никого из семьи я не хотел видеть, — сказал Дон. Прихрамывая, он двинулся в сторону кухни. — Майлз предложил пожить у него, и я понял, что других вариантов у меня нет.

— Мне не нравится его доброта.

— И ты за этим пришел сюда? Сказать ему об этом? — усмехнулся Дон. Выглядел он жалко, рубашка была мятой и залитой вином вперемешку с жирными пятнами. Волосы спутались и стали похожи на сосульки. От было лоска старшего из братьев Аверилл ничего не осталось.

— Нет, я здесь по делу, — окидывая взглядом кухню, сказал Клод. Здесь было чисто и даже уютно. Пахло хлебом и жаренным мясом.