Взрыв левее церквушки.
– Право десять! – орёт в трубку командир. – Три снаряда! Не подведи, бог войны!..
Ухает батарея. Кирпичами и обломками досок взрывается церковь. Летят во все стороны осколки и разбитые на обломки лики святых…
– Занять позиции!
Прут немцы. Теперь не обороняться, теперь атаковать надо, чтобы сблизиться, уйти из-под орудийного огня и возможной бомбёжки. Понимают это штрафники, которые не по одному академическому курсу прослушали и не одну войну прошли. Кто-то и финскую зацепил. Сблизиться, слиться, чтобы без крупных калибров, чтобы глаза в глаза.
Примыкают штыки, у кого винтовки, тянут из ножен финки, расчехляют сапёрные лопатки. Злые, обречённые…
Откуда-то в окопы свеженькие, без пылинки, бойцы посыпались. Заградотряд.
– Здорово, славяне! – весело кричит капитан. – Живы ещё? Смыли кровью?..
– Ты как здесь?
– Приказ помочь огоньком. Ну и проследить… Давай вперёд, я прикрою.
Рассыпались по окопам. Бросили на бруствер ручные пулемёты.
– А что не с нами?
– С вами – бог… На войне у каждого своя работа, моя – вам жопы прикрывать.
Вовремя пришли, могут, конечно, и в спины пальнуть, но это вряд ли. Штрафников подталкивать вперёд не нужно, для них атака – это возможность выжить, а если умереть, то не от шального снаряда, а врагу в глотку вцепившись.
– Вперёд! – вопит комбат, пытаясь вскарабкаться на бруствер, только рука его перебитая плетью висит. Кто-то подсадил, толкнул снизу. – За Родину, мать вашу! Ура!..
Выстрел. Пуля впечаталась командиру между глаз, так что из-под каски красным брызнуло, и осколки черепа по спине. Снайпер!.. Знает своё дело – офицеров выбивает. Но только расчёт у него неверный – здесь все офицеры, здесь рядовых нет.
– Вперёд!..
Застучал навстречу пулемёт, сбив с ног первую цепь. Но сзади от своих окопов заработали на вспышки стволы заградотряда, давя огневые точки.
– Ура!..
Бегут штрафники, не для того, чтобы победить, а чтобы выжить! Допрыгали, доскакали, сцепились с поднявшимися навстречу немцами. И тут уж пулемёты не в помощь, тут всеобщая свалка. И уже винтовки с автоматами побоку – куда стрелять, когда кругом свои? И чужие тоже. Тут только ножи и приклады. Или ногой в пах, или пальцами в глаза, хоть зубами за горло. Не драка это – смертоубийство, где или ты, или тебя. Рычат, матерятся в душу, в бога штрафники. Скалятся, ревут немцы, поминая своих и чужих «мутер». Катаются все по земле, за глотки друг друга ухватив. Кровь хлещет, пальцы умирающих землю скребут, ногти ломая. Крики, чавканье штыков, терзающих живую человеческую плоть, хруст костей…