— Но король Хаджи выдвигает опасения, что ты замучаешь его дочь родами, желая получить невозможное. Как тебе обвинение?

— Он зря затеял тяжбу. Я не отдам ему Адалу.

— Но друг мой, а как же наследник? — правитель сложил руки на груди и принялся ждать ответа.

— Обойдусь без сына, — выдохнул свое решение Северин. — Филипп! Я сам собирался отказаться от мысли иметь наследника. Если следующие роды могут отнять у меня жену, то… не допущу такого, одним словом.

— Да что же ты такой упертый! Мог жениться на ЛЮБОЙ девице, а выбрал ведьму!..

— Я влюбился, Филипп. Ты знаешь, что это такое?

— Мне понятно твое состояние сейчас, потому прекращу читать нотации и напоминать, что род Ноймен не должен зачахнуть. Не для того я даровал тебе фамилию и титул, Северин. Но как только сможешь трезво мыслить…

— Очень прошу… уйди, а?

— Прогоняешь? Меня? Твоего короля?

— Как друга прошу…

— Ладно, Северин, ухожу. А как одумаешься, так Ее величество вмиг подберет тебе новую жену. Твоя же проблема так просто решается, друг!

— Пошел к дьяволу, Филипп!

И король пошел… вернулся во дворец порталом. Северин какое-то время смотрел в одну точку, а потом его рука сама потянулась к запасам спиртного. Очнулся в своей постели, а напротив стоял Ерс и тряс перед глазами парадным мундиром.

— Ее светлость, герцогиня Кастинская пришла в себя и желает видеть супруга!

Генерала как сдуло с перины. Собирался по-походному: четко и быстро. Ванна, бритье, одевание. И вот он уже готов был переступить порог покоев Адалы. Но что-то медлил. Да, счастливая улыбка никак не получалась.

— Доброе утро, дорогая! — решился все же.

— Боги с тобой, Северин, время к обеду.

Жена ему улыбалась. И генерал еще раз уверился, что за одну только такую улыбку готов был совершать, что осмысленные подвиги, что безрассудства.

— Ты только взгляни на это чудо! — Адала указала подбородком на похожий сверток, который генералу вчера пытались всунуть в руки. — Как мило наша дочка кушает…

И действительно, к груди супруги приткнулось то самое опухшее сморщенное личико.