– Вы это про коровяк?

– Ах, я уже так давно не… что вы сказали?

Он уже осознал, что безнадежно влюбился в эту женщину. И с некоторым сожалением обернулся, но не увидел ничего, кроме окрестностей села, где, наверное, жила эта крестьянка, казавшаяся ему необъяснимо привлекательной. Он был немолод, но чувствовал, что полон сил, решимости, стремления к счастью, желания видеть восходящее с Леванта солнце, и сказал крестьянке, если ты дашь мне руку, мы пойдем вместе смотреть на восход солнца, которое вот-вот выкатится из-за… как называется эта возвышенность?

– Ослиный холм[25].

– Ослиный холм. Какое прекрасное название.

– Это просто его название. А вас как зовут?

Профессор протянул ей руку. Первый отрезок пути он знал на память, ведь он давно его разглядывал, сидя у себя в гостиной. Но они уже вышли на менее знакомое место, ярче освещенное восходящим солнцем…

– Господи, какая свежесть!

По обе стороны дороги тянулось жнивье.

– Да, это роса.

– Ах, роса… – растрогался профессор, вдыхая полной грудью. И представил себе, что ему восемь лет и он шагает по тропинкам Сау[26]. Он повернулся к женщине.

– Я люблю тебя, – сказал он. Все еще держа его за руку, она поглядела ему в глаза и рассмеялась; смех показался ему похожим на журчание ручья. Тут до Клавдия донесся свежий запах ржаных и пшеничных колосьев, недавно скошенных и связанных в снопы.

С неясным чувством вины он оглянулся на запад. Виднелось только село крестьянки, как несколько минут назад, будто они и не сдвигались с места, хотя свет с востока становился все ярче.

Клавдий и смешливая крестьянка очень скоро дошли до Ослиного холма. Солнце уже поднялось выше, теряя желтизну зари, и теперь глазам было больно смотреть прямо на него. Все в округе сияло. До вершины холма доносился запах скошенной пшеницы. А внизу было жниво, снопы, сложенные в стога…

– Вы до сих пор так и жнете? – спросил он, указывая на стог возле дороги.

– А как же еще?

Он решил не уточнять. Происходившее с ним было невероятно; он взял крестьянку за руки и спросил, как ее зовут. Она улыбнулась и спросила, глядя на карман его рубашки:

– Что это такое?

Он опустил голову. Авторучка. Достал и протянул ей:

– Хочешь, подарю? Она серебряная.