— Овуляция? — несмело переспросил сиплый.

— Ты-то откуда такое слово знаешь? — изумился донельзя Арнульф. — Ты же вроде на умника не сильно тянешь.

— Да с медсестрой одной кувыркался, а она мне не дала, из-за того, что у нее это слово, — признался Карл.

— А ты? — жадно поинтересовался Арнульф.

— Да в рыло ей сунул и трахнул. Что я, на эту херню еще буду внимание обращать? Не сифилис, и ладно. Вроде пронесло тогда, ничего не подцепил.

— Ну, ты и баран, — развеселился Арнульф. — Это слово означает день, когда бабы залетают. Мне господин сказал, а ему тот мозговед. А ты это с чем перепутал? Ой, я не могу! — закатился от смеха наемник.

— А если он ее не трахнет за эти две недели? — спросил Карл, наморщивший лоб в умственном усилии.

— Тогда еще месяц ждать, — сказал Арнульф. — Господин сказал, что это возможно. Либо не даст поначалу, потому как фея, или залетит не сразу. Поэтому лучше с гарантией.

— Слушай, а может, мы ее… А? Гарантию обещаю. У меня там лопнет уже скоро. Две недели бабы не было. Может, к шлюхам хоть сходим. Тут недалеко.

— Я тебе схожу! — насупился Арнульф. — У нас контракт, забыл? Отработай, а потом хоть всех шлюх на Сицилии поимей, мне все равно.

— Да что-то невтерпеж уже, — признался Карл. — А тут еще эта девка, сладкая, как пряник. Какая разница, от кого она залетит?

— Слушай, а ведь ты прав! — задумчиво сказал Арнульф. — От кого она залетит, никто сроду не догадается. Но этот пацан должен ее девственности лишить. Это даже не обсуждается. На этот счет инструкции самые строгие.

— А мы чем хуже? Давай я лишу! — заявил возбужденный Карл. — Я по этому делу спец!

— Вот ты все-таки баран, Карл, — рассердился Арнульф. — У меня же инструкция. Он ее должен девственности лишить, а по-хорошему еще пару недель каждый вечер лишать. Потом мы его увозим на Сардинию, как будто бы за него выкуп заплатили, и там отпускаем живым и здоровым. А девку — в петле на видном месте вешаем. А в кармане записка. Вот, мол, мама и папа. Простите, меня, дочь непутевую. Не уберегла честь девичью, опозорила вас. А под сердцем у меня ребеночек от княжича сардинского, который меня соблазнил и бросил.

— А ну, как она такую записку не напишет? — удивился Карл.

— Так она и не напишет, — успокоил его Арнульф. — Ее уже сделали, она у меня тут лежит. Не зря же их заставили по странице написать. Почерк то известен, а специалисты по этим делам есть.

— Толково! — восхитился Карл. — А ну как пацан в отказ пойдет?

— Он же князь, дубина! — пояснил Арнульф. — Они же не лгут никогда, даже если жизнь спасти нужно. Его впрямую спросят: спал с этой девкой? Он и признается.

— Да ладно! — удивился Карл. — Вот ведь чудные люди эти князья. А если все-таки соврет?

— Так у этой принцесски кучу его писем найдут. Он не только совратитель будет, но еще и лгун. А по их понятиям, это еще хуже.