Нора понизила голос и с сочувствием спросила:

— Все ваши действия — поездка в дом Клайда Малиша и получение признания от Майрона Сталя — проистекали от вашего беспокойства за судьбу сына, не так ли?

— Я никогда не отрицал этого.

— Дэвид был обвинен в сексуальном нападении и приговорен к тюремному заключению, верно я говорю?

— Да.

— Вы ездили к нему в тюрьму?

— Да.

— Больше одного раза?

— Да.

— Вы боялись за него, когда он там находился?

— Разумеется, боялся.

Я не смотрел на Дэвида, я пристально вглядывался в лицо Норы. Давай, напрашивайся на это! Выкладывай все на стол, Нора! — думал я.

— Фактически вы добились его перевода назад, в тюрьму округа Бексар, в ожидании дня повторного слушания?

— Я способствовал тому, чтобы его сюда вернули.

— Вы встречались с ним в этой тюрьме?

— Да. Несколько раз.

— Здесь ему было не многим лучше, чем там, не правда ли?

— Это нелегко решить.

— В любом случае вы хотели, чтобы он был освобожден? — спросила Нора. «Это было бы естественным желанием каждого на вашем месте», — говорил ее тон.

— Конечно, хотел.