Книги

Кофе, можжевельник, апельсин

22
18
20
22
24
26
28
30

С середины подъёма уже открывался роскошный вид на окрестности – деревня, над которой вились уютные дымки из труб; каменная церковь с самой высокой в графстве колокольней; пологие холмы, как в Альбе, между которыми вились, однако не пересекались ни разу, дорога и глубокая, но неширокая река…

То были мои исконные земли, но отчего-то я не ощущала себя хозяйкой здесь, как не воспринимала родным домом загородный особняк Эверсанов у Тайни Грин. Моё место было в «Старом гнезде», в слабо освещённом зале, пропахшем свежей выпечкой и шоколадом, кофе и пряностями; там, где негромко наигрывал мелодию граммофон, сухие букеты в вазах источали слабый травяной аромат, где гости негромко разговаривали, и каждый был знаком с каждым.

– Что-то ваша улыбка никак не вяжется с известием о насильственной смерти бедняги Кирни, – проворчал Эллис, пряча подбородок в складках серо-голубого шарфа.

– Простите, отвлеклась, – виновато улыбнулась я. – Что касается погибшего… Пожалуй, я ожидала дурных вестей ещё тогда, когда различила тот жуткий крик за воем снежной бури. Однако вы вряд ли стали бы так старательно вызывать меня для приватного разговора, если бы хотели сообщить только эту весьма несвежую новость.

– Вы от дяди язвительность подцепили? – смешно выгнул брови Эллис.

– От вас.

– Польщён. Однако вернёмся к Кирни. Пока я толком не осмотрел тело, но кое-что успел заметить, пока мы коротали время на обочине. Во-первых, серьёзных обморожений на конечностях не было, значит, бежать жертве пришлось не слишком долго. Во-вторых, на теле множество царапин, как если бы Кирни пришлось продираться, скажем, сквозь тот шиповник, – указал детектив на живую изгородь. – И в-третьих… Руки, Виржиния. Точнее, ладони. Всё тело у погибшего перемазано в смеси из сажи и вязкого жира, которую не ототрёшь простой водой. Однако руки у него почти не запачканы. Сажа есть на тыльной стороне, на пальцах, и на нижней части ладони, однако верхняя практически чиста. Не наводит ни на какие мысли?

Я лишь качнула головой:

– Поясните.

Вместо ответа Эллис стянул перчатку – и прямо перед моим лицом сжал руку в кулак.

– А теперь?

У меня в голове точно щёлкнуло что-то.

– Джон Кирни не сам измазался в саже.

– Именно, – хмыкнул Эллис. – Скорее всего, его усыпили или временно лишили разума наркотиком, а затем раскрасили. Возможно, ладони остались чистыми, поскольку Кирни инстинктивно сжимал кулаки. Если бы он сам размазывал по себе сажу, то чернее всего были бы именно руки.

До развалин замка оставалось ещё около шестидесяти шагов. Мы шли уже неприлично медленно. Мальчишки, которые первыми добрались до вершины, теперь носились кругами у древнего-древнего дуба, ныне уже засохшего и расколотого молнией надвое. Сами же развалины выглядели так, словно ремонтные работы прекратились только вчера, до снегопада. Большая часть завалов была разобрана, и стало ясно, что почти все стены и многие перекрытия сохранились. Некоторые пристройки, сильнее всего пострадавшие от пожара, пришлось разбирать едва ли не до фундамента. Самый крупный завал, там, где обрушилась часть внешней стены, находился с другой стороны, и отсюда я его не видела, но, судя по горам камней, его также почти расчистили.

– Значит, до полубезумного состояния Джона Кирни кто-то довёл сознательно, – подытожила я и остановилась, точно желая полюбоваться видом с холма. Паола сделала то же самое, только обернулась не к деревне, а к кустам шиповника, и принялась срывать одну за другой промёрзшие ягоды. – Один вопрос – зачем?

– О, на этот счёт у меня есть мнение, – загадочно протянул Эллис и вдруг подмигнул мне: – Но начну я издалека. Знаете, мистер Панч на самом деле вряд ли хотел бы, чтоб вы приехали.

Нечто подобное и я сама подозревала, однако переспросила с нарочитой недоверчивостью:

– Неужели? Думаете, он и есть злодей?

Детектив рассмеялся: