Но мне пока было сложно понять в вихре странных ощущений и знаков, что же именно я вижу.

Но то, что видела что-то — однозначно. Я предполагала, что и музыка неспроста наложилась на мои способности следопыта и чтеца — это также был своеобразный код событий, который я все еще не до конца принимала и осознавала. Но предстоящая многолетняя — скорее всего — работа меня не пугала. Всю жизнь маги изучали свои способности, никогда не зная, что еще может им открыться и какие еще возможности даст то или иное действие. И в этом движении наощупь у каждого из нас были свои методы.

Максим предпочитал брать наскоком, до одури утомляя себя различными упражнениями и попытками использовать непонятные пока дары.

Мне же было ближе более размеренное движение к цели. Я позволяла внутренней энергии, эмоциям, образам охватывать меня полностью, проникать во все клеточки тела, пронизывать ткань пространства, и через это полноценное осознание на уровне интуиции принимать те или иные решения и закреплять результаты. В этом смысле мне была близка позиция йогов — они никогда не рвали связки, но всегда ратовали за постепенную каждодневную практику.

— Рассказывай.

Мы нагло ленились.

Ушли с Максимом после завтрака на самый дальний участок раскопок и уселись на вековые камни.

По-хорошему, стоило поработать с его даром — или с моим — но я дала себе паузу.

Чуть позже.

— Про что? — он улегся прямо на древнее строение и закинул руки, а я с удовольствием рассматривала перекатывающиеся под тонкой рубашкой мускулы.

— Лунницы же! Не томи.

— Ну конечно… Значит так, та девушка оказалась рыжей и…

— Арсенский! — я стукнула его кулачком.

— …и совершенно не в моем вкусе. — он хмыкнул, схватил мой кулак, разжал пальцы и поцеловал каждый в отдельности. — Но рассказала мне весьма любопытные вещи. Мои люди вышли на нее далеко не сразу — да и как выйти, если концов не было вообще? Помог, как ни странно, Сергиев. — при воспоминании о бывшем партнере мужчина поморщился. — Он так стремится выслужиться перед Комитетом, уж не знаю, почему, что не жалеет времени и денег на сбор самой разной информации — да и знакомыми обзавелся во всех сферах. Те и поделились информацией, что одна из исследователей славянской культуры, доктор наук и все такое, которая живет в Нижнем Новгороде, опубликовала недавно небольшую научную работу, посвященную колдовству и лунницам. В общем, мои сотрудники выехали на проверку. Им пришлось немало порыться в архивах, зато выяснили интересные подробности. Помнишь я говорил про "полубезумную" женщину, которая спрятала амулеты в церкви? Так вот, у нее была двоюродная сестра. А матери девочек, соответственно, были родными сестрами. И в свое время, согласно семейным легендам, получили в наследство "ключ и замок, отпирающий небо".

Я ахнула:

— Лунницы и…

— И небольшой свиток, который переписывали неоднократно, последний раз — в начале двадцатого века. Именно в этом свитке содержались сведения о неком ритуале, способном привести небо в движение, как в твоем видении. Слушай дальше. Те родные сестры по каким-то причинам рассорились и разъехались в разные стороны. И увезли каждая с собой свиток и артефакты. А потом передали их своим дочерям. Что они при этом рассказывали — непонятно. Про судьбу лунниц мы знаем, а вот судьба свитка еще более интересна. Оказалось, что его чтили, как семейную реликвию, и передавали от дочери к дочери с напутствием никогда не зачитывать вслух и хранить до той поры, пока не придет время льва, как завещали предки.

— Какое-какое время?

— Льва. Я тоже ничего не понял. В общем, так все и происходило до нынешних времен. Ирина, тот самый ученый, говорила, что и заинтересовалась то в свое время культурой славян из-за этой истории, и свиток, хоть ей и попадало за это, рассматривала — но так и не смогла понять, о чем там идет речь и так и не смогла найти своих родственников со второй частью наследства — особых возможностей у нее для этого не было.

— И она прям все-все тебе так и рассказала? — спросила я ревниво.