— Како дожди энти проклятущие окончатся тако и зачнем. По зиме людишек сберем и примемся казания творить. Яз ужо приказал древодельцев согнать и леса довольно запасено. Сельцо Измайлово, что отписано в казну из вотчин израдцев Романовых-Захарьиных. Место глухое, опричь от очей шпегов, да иноземцев злокозненных. Твоих бывших потешных, как призвал на смотр, держу при дворе. Воин един, зовется Гришка Отрепьев из Нелидовых, вельми справный да разумный, глянулся мне, хошь и с бородавкой на лике. Мож для службы его себе оставлю.

Я посмотрел на Годунова и, задумавшись, все же выдал страшную тайну:

— Он это.

— Кто? — Не понял меня боярин и конюший.

— Коли бы яз помер, он должен был сбежать к ляхам и выдать себя за выжившего меня, або опосля привести на наши земли врагов.

Боярин встал, прошелся по горнице, и тяжело на меня посмотрел.

— Об таковом молчать не след. Вскую прежде не сказывал?

— Борис Федорович. Стоит ли ныне об том помышлять. Все уж иначе обернулось и изменником ему уж не быть, а слуга он способный, ты об том сам сказывал.

— Умрет он сегодня. Не моги мне перечить, яз лучше ведаю. Возьму грех на себя. Коли знаешь, про кого або он суть злонравный человечишка, не след ему расти в чинах, да близ трона тереться. Змею надобно давить, покуда ядовитые зубья себе не отрастила.

— Борис Федорович, не держи зла про него. Того уж сбыться не может. Господь иначе решил.

— Да, — протянул Годунов, — гляжу на тоби яз и понимаю, рано тебе бармы носить. Велицы оне тебе покуда. Ну дай Бог, под моим приглядом дорастешь. Внемли мне, пожившему в тяжкие годы: государь жалости иметь не может, ибо он не есть человек простецкий. В ем часть горних сил живет, або Господь хучь и милостив, ано внегда надобно города во прах повергает, како постыдные Содом и Гомору и сына на смерть страшную отдает, како Христа. Помысли об том на досуге. — Больше я Отрепьева не видел.

Год шел к концу, когда с Каменного пояса вернулся сеунч от устюженской экспедиции. Все кузнецы остались на Урале, где подтвердились богатые залежи добрых руд. От воеводы острога, который должен был за несколько лет, превратиться в крепость пришло письмо следующего содержания:

"Князю моему, окольничему и слуге государеву, царевичу Дмитрию Углицкому пишет слуга твой воевода Юрюзани Иван Лошаков. Пришли на берег ко острогу ладно, без потерь. Местные дикие вогулы пугаются зело самоходного корабля. Оставив рудных людишек твоих с охраной, ушли к Усолью. Острог здесь весьма ладный на высоком месте. Те пушчонки, что со стругами отсылали вельми удачно стоят и других затинных пищалей довольно. Стрельцы местные обжились ужо, и всё село ладно стоит, и церковь деревянная новая. А места тута красивые изрядно, реки полноводны и видно далеко окрест. Пояли на Усолье без малого десять тыщ пудов доброй соли выработанной мастерами за зиму. Как ты указал, при всем люде пожаловал олафой усольского голову Оврамку и лутчих людишек. Тако же от твово государь имени пожаловал Усолье грамотой уставной и народец к тому доволен был, абно людишки здеся больно дикие. А опосля како сгрузил с тиунами твоими соль на продажу в Казани, то повертался ко Юрюзани. А река та вельми извилиста и идет дикими местами. Кузнецы твои государь с вожами царскими руду нашли и той рудой довольны вельми. И для пробы добыли в горе руды четыре пуда и семь с половиной безменов и в малой доменке кою построили, плавили ея и мастер Фома Неверов плавил тож, а железа вышло из нее пуда з два, и с этого железа сделано ножей, да жало на копье он ковал, а железо самое доброе, не плоше свицкого, а к оружейному делу лутче свицкого. Тако кузнецы от руды уйти не пожелали и просют тебя прислать сюды семьи их и мастерам на Устюжну передать обрасец руд и железные полосы с Каменного пояса. А сюды к острогу потянулись местные жители от того, что ковалей умелых для железа тута нету, и купцы с Сибирской земли приходили уже и просили железа доброго сколь можем выделывать, молвили: сколь добудем, столь заберут. Тако по твоей воле и указу великого государя здеся с полсотни людишек и к весне приуготовим леса в избытке для строительства дворов для поселения кузнечных мастеров. А живут здеся окрест племена вогулов, остяков и татар и во Христа не верят они. Ну, коль монаси на сию земельку придут, то свет веры православной и до диких жителей мест сих донесут. Поклон свой шлю тебе, государь мой, и кузнецы тебя благодарят, и поклоны свои кладут".

Надо отписать Ждану, что заготовили материал на большую домну на Юрюзань, и со сходом льда с рек оправить туда все, что нужно для плавки железа. А промеж Устюжны и Юрюзани пустить рейсовый пароход без оплаты переселенческого груза иль два, пусть связь установится, и люди сами выберут, где им жить. И насчет розничной торговли железными изделиями я ошибся. Железа за Уралом пока не нашли, а государевых людей за Каменным поясом много уже. Воеводами, стрельцами и казаками основаны Тюменский, Обдорский и Берёзовский остроги, города Тара, Сургут, Тобольск. Война с ханом Сибирского царства Кучумом все еще идет, и оружие ломается и чинить нечем и обустраиваться переселенцам без железного инструмента тяжело. Борис Федорович из казны обещал пять тысяч рублей на строительство Юрюзани и я из своих добавлю. Коли удастся снизить себестоимость железа, строительство железной дороги ускорится, да и из качественной стали можно развернуть производство доспеха и холодного оружия для войска. Насколько я помню, Тула была центром производства огнестрельного оружия, а уральский город Златоуст, которого еще нет, клинкового, из-за высокого качества местной стали.

Стадо овец в сорок голов из Испании, рекой на барже привезли в Углич. Письмом я дал распоряжение Липкину Фролке выстроить овины и выделить особых людей на догляд и развод ценных животин, а также запасти кормов на зиму. Надо чтоб стадо расплодилось и тогда разделить его для безопасности по разным поселениям, а мож и татар подключить, как авторитетных животноводов.

Наконец уже в двадцатых числах августа дожди прекратились. Из-за переувлажнения почвы практически весь урожай зерновых погиб. Бирючи объявили царев указ об том, что в этом году с крестьян не будут браться никакие налоги, это было вызвано тем, что пахари, коли не могли уплатить сборы и подати, массово пускались в бега на южные земли и селились промеж казаков. От того множество поместных дворян лишалось крестьян и не имело доходов даже на собственное пропитание. Не единичными были случаи, когда землю пахали сами помещики, собственноручно ходя за сохой для добычи хлеба. В целях борьбы с ростом цен на жито и во избежание голода Годунов начал продажу запасенного в прошлые годы зерна.

Празднования нового года прошли, как и в позапрошлом году. На Соборной площади были устроены помосты, где стояли первые люди царства за ними одетые скромнее гости и другой служилый люд. Государь хоть и в богатых одеждах был бледен и худ.

На следующий день после церемонии я отправился к Коломне проведать строительство железной дороги. Старший Дам, Карел довел дорогу до Михайловской слободы, окрестностей села Каменное мячково, где уперся в Москву-реку и определив место будущего моста, протянул путь к северу от реки на пять верст. До студеной поры в его планы входило уложить еще десять верст. Таким образом, путь должен был прийти к небольшой деревне Жулебино, неподалеку от Москвы. Петрус дошел насыпью до берега реки Дубянки и сейчас строил каменный мост через неё. В его планах осталось продлить дорогу к Рязани до снежного покрова. Примерно посередине железнодорожного пути стоял недостроенный мост через реку Оку.

Из зауженного насыпями русла реки торчало семь быков-опор. Расстояния между ними составляли примерно двадцать пять аршин и при всем желании закрыть до холодов, удастся два пролета из девяти, учитывая, что в зиму укладывать бетонную смесь не получится, нечем греть. С коломенского берега на двух пролетах моста монтировались деревянные опоры и опалубка для вязки арматурного каркаса. Стоимость строительства монолитного моста значительно возрастала из-за вязки арматуры проволокой — сильно дорогого продукта.

Паровоз был собран заново. К нему изготовлен крытый вагон для дров, имеющий клепаный металлический бак для воды. Было построено также два пассажирских вагона, но мне следовало заранее выслать к Коломне мастеров по обивке внутренних помещений и сидений шпалерными тканями, с богатой отделкой для вагона номер один. Из паровозного завода был проложен путь к основной дороге, но соединен с ним самим он не был, так как я не рассказал мастерам о стрелочном переводе. И теперь пришлось рисунками объяснять суть этого механизма.