Глава 11

Москва — столица. Центр паутины и куча пауков. Слава богу, пока меня это политическая возня не касается. Годунов — моя крепость. Он правит страной, а я пока могу заняться более простыми вещами: урожаем, пушками, железной дорогой. В такой последовательности.

Приближался конец сентября, сбор урожая закончился. Мне нужно было узнать, каких успехов добился Фролка Липкин. После нескольких дней сборов, выехали в Углич. По пути заехали в Троицкий монастырь, забыл я в прошлый раз заказать списки книг монастырю. Описал архимандриту свои хотелки: "Слово о полку Игоревом", "Путешествия за три моря", ещё может, какие литературные шедевры были, да пропали во тьме веков. Пообещав крупные взносы в обмен на списки книг, отъехали из монастыря, захватив с собой иерея для церкви в Усолье.

Углич живет своей жизнью. Крепость ни капли не изменилась на моей памяти, а сам город наполнился людьми, сегодня здесь работало несколько мануфактур, гостиный двор, который рос каждый год, с тех пор как его заложили. Мануфактуры выдавали сложные металлические изделия, стеклянные поделки, пользующиеся огромным спросом, а тканое производство давало продукции на несколько сот рублей в год. Вообще город стал чище, нет луж на улицах. Я здесь не был уже несколько месяцев, но порядок поддерживается. То ли жители такие чистоплотные стали, толи губному старосте спасибо сказать надобно.

Один из стругов, что привезли соль с Усолья, уже давно ушел обратно, как я и указывал Ждану, с частью людей, да семенным фондом, с расчетом подготовки посевных площадей к озимому севу.

Ещё один струг, загруженный подарками для казаков, на днях должен был увезти очередную партию переселенцев и заказ солеварен в виде больших котлов для вываривания соли. В этот рейс и подсадили церковнослужителя, с письмом к голове Усолья о постройке церкви. Также ему отправили мешок картошки первого урожая для семенного фонда с инструкциями по уходу за корнеплодами. Ждан все тянул с отправкой, пытаясь ничего не забыть, но ледостав неумолим, и корабль уйдет сегодня или завтра.

Как только распаковались и перевели дух, ко мне на прием напросился Стенька Михайлов. Наше удельное научное светило, построил себе двухэтажный дом с обширным подворьем, купил коня, и крестился в православную веру, так как его теперешняя жена наотрез отказывалась венчаться с нехристем. Доморощенный бизнесмен пришел с предложением о расширении стеклянной мануфактуры в угличском кремле. Я, недолго думая, конечно согласился.

Фролку пришлось вызывать. Тот был занят на обмолоте урожая. По его заявлениям урожай в нынешнем году удался, крестьяне собрали сам-четыре, а на княжеских полях под его надзором сам-пять, сам-шесть. По его уверениям это практически потолок на наших бедных землях, даже с учетом удобрений.

Картошки собрали пятнадцать мешков, один из которых княжий ключник у него уже забрал. По уверениям Липкина картошку с поля уже начали воровать местные крестьяне. Он ходил жаловаться к губному старосте, но тот отложил розыск до явления воли князя. Я приказал покуда никого не ловить и не карать, чем дальше разойдется картошка, тем лучше.

Также к Липкину явились монахи Воскресенского монастыря. Хотели у него улья с пчелами отобрать, только он сразу сказал, что ульи княжьи и они отстали, только спросили у кого тиун делал таковые короба для пчёл.

Тут мне вспомнилась наша грамота в поместную избу об обмене удельных земельных клочков на единое большое поместье на засечной черте. Очевидно, челобитная затерялась в недрах средневековой бюрократии, что с нынешним бардаком в делопроизводстве не удивительно. Придется Ждану повторить бумажку. Кстати о бумажках, я вспомнил об обещании отправки Годунову угличской системы мер и весов. Надобно составить новый список, да образцы сделать и отправить великому боярину.

Отдав необходимые распоряжения и оставив в Угличе Тучкова за главного, я с обозом продолжил движение на Устюжну. Вдруг самоходный струг уже бегает?

К берегам Мологи добрались к празднику Покрова Пресвятой Богородицы. Новая княжеская резиденция была почти готова. Местному тиуну без княжьей воли не дали стекла на окна, а так заезжай и живи, даже печи готовы. Пришлось опять остановиться на старом подворье, и отправить сеунча к Ждану с запросом стекла и зеркал на княжьи хоромы. Надо Савве Ефимову, моему плотнику, дать задание по канализации в новом тереме.

Прибежал Савельев. Сразу огорошил требованием, мол, иди прямо сейчас кататься на пароходе. Оказалось, что Федор довел до ума самоходный струг, установив на него понижающий редуктор и ременные передачи, испытал его на реке три недели назад и никому с тех пор не давал пальцем прикоснуться к чуду, покуда князь не потешится.