Желаю, здоровья и шлю лучшие пожелания от дочери твоей Ксении".

Наконец закончилось строительство княжьей усадьбы. Двор разместили на левом берегу реки Мологи. Исполнили мой приказ. Всегда мечтал, чтоб из окна виделась река и непременно южная сторона. В Угличском кремле не так, берег правый, северный, и из-за крепостной стены реки из палат не видно. Большие окна второго этажа, где размещались княжьи покои, были застеклены фирменными угличскими стеклами. С северной стороны располагались хозяйственные постройки, амбары, казарма для охраны, чуть ниже по течению реки звероферма, а напротив неё по другому берегу и сама Устюжна Железнопольская раскинулась.

Здесь принято всячески изукрашивать внутренние помещения, оббивать разноцветными тканями, резьбу творить, роспись на оштукатуренных стенах, а мне нравилось сухое дерево, пока светлое, с сосновым смоляным запахом. Мебель Савве закажу человеческую. Здешние стулья каждый как трон. Да и стульев не много, в основном лавки. Шкафов-сервантов ещё не придумали. Мягкой мебели не знают. А вот печь обязательно надо покрыть изразцами, видал здесь очень искусно сделанные. Хотя создание уюта — женское дело. Жене все карты в руки.

Из Углича привезли зарубежных специалистов. Шлифовщик стёкол оказался довольно молодым немцем. Языков он, кроме родного, не знал. Помог купец, оказавшийся в Устюжне для закупки изделий местных мастеров.

— Как зовут тебя? — спросил торговый гость у немца.

— Иоганн Зилингер.

— Какой мастротой владеешь?

— Умею лить особое стекло и готовить из него линзы. Также делаю брилле — два стекла для глаз, чтоб смотреть, для старых людей.

— Почему уехал из немецкой земли?

— Мой мастер умер, я не имею денег, чтоб купить место подмастерья у другого мастера. Городские цеха не дают звания мастера без крупной суммы. И очень редко дают звание мастера. Иные подмастерья до старости работают, а звания мастера и включения в цех не получают. Мне сказал гер Джакман, что здесь вообще нет умельцев по моему ремеслу. Значит, здесь в Московии, я буду мастером ныне. Буду иметь много денег, и работать на себя.

— Князь Дмитрий твой господин. — Указал на меня купец. — Ты будешь мастером, тебе дадут мальчишек в обучение. Дом. Работную избу. Денег. Будешь делать, что велит князь. Будешь богатым. — Перевел мои инструкции немецкому переселенцу купец. — Обаче для твоей пользы, надобно тебе принять православие.

Выслушав ответную тираду немца, купец объявил мне:

— Не желает православия нехристь, сказывает, обещали ему свободу веры.

— Тогда скажи ему, пусть верит в свою церковь, но русских людей в веру немецкую не склоняет, бо церковники православные сие воспрещают, и могут его жестоко наказать, коли таковая оказия случится. А также должен он обучить детей, что дам ему, мастроте своей, и надобно, для его пользы, выучить русский язык.

Купец перевел, и немец согласно закивал головой.

Ну что ж, вот у меня появился первый человек новой промышленной отрасли.

Ткач оказался наоборот пожилым человеком. Немец знал латынь, поэтому худо-бедно, но мы друг друга поняли.

— Как звать тебя? — спросил я старика.

— Бруно Вебер. Яз хорошо знаю ткачество, могу быть полезным господину князю Дмитрию.

— Почему уехал из Германии? — был мой следующий вопрос.