Когда пила взревела, Нина, сидя в машине, обняла Парсли и стала раскачиваться, время от времени бормоча ему на ухо:

– Ох, боже мой, ох, боже мой…

Она смотрела на широкую спину Леннокса, пока тот работал, довольствуясь этой картиной, но, когда прекрасное дерево рухнуло, сердце ее наполнилось печалью.

День уже угасал, когда Леннокс загрузил бревна в «лендровер».

– Здесь теперь так голо… – заметила Нина.

– Да, но через пару дней будет другое.

– Другое что?

– Новое дерево… Ты ведь не думаешь, что мы оставили дыру в земле?

– Не знаю, – проворчала Нина.

В голове у нее гудело, как в посудомоечной машине.

– Значит, ты мало что знаешь о фермерской жизни. Посадят новое дерево, скорее всего саженец. Или, может, найдут какое-то постарше. В любом случае это произойдет. Что-то симпатичное, не изгрызенное болезнью.

– Вау!

– Возможно, твои идиоты и к нему тоже явятся и начнут цеплять на него книжки.

– Возможно, – улыбнулась Нина.

– У тебя счастливый вид, – заметил Леннокс.

– Так и есть, – глядя на него, согласилась Нина. – А ты как?

– Я тоже счастлив, – кивнул Леннокс. И тут же добавил нечто неожиданное: – Я тут подумал, не устроить ли себе небольшой отдых.

– Ты хочешь отдохнуть? – Нина была крайне удивлена.

– Ага. Я никогда не отдыхаю нормально. На мне это не слишком хорошо сказывается, – смутился Леннокс. – Ну, в любом случае… Рорих справится со всем ничуть не хуже меня, пора ему подняться повыше. А я подумал… Мне всегда хотелось взглянуть на Оркни.

Нина внимательно посмотрела на него.