Галереи храма донесли звуки шагов и голосов задолго до того, как по стенам побежали гротескно вытянутые тени. По вечерам в монастыре зажигали редкие свечи на полочках вдоль стен: свечи служили ориентиром и помогали не теряться тем, кто по той или иной причине не спал. Но сегодня, для проведения ритуала, дрожащие золотистые огоньки пламени дорожками взлетных полос бежали еще и вдоль галерей монастыря.

– Но я не могу! Здесь мой дом. Теперь, когда у меня появился смысл жизни… – Минж посмотрел в печальные глаза дракона и почувствовал себя предателем. Его верный друг просит о помощи. Ли открыл ему, обыкновенному монаху, свою тайну и надеется на полное доверие…

Шипастые крылья – две огромные горы – поникли и свернулись – Шитха догадался, какое решение принял человек.

– Извини, что подвел тебя… Я не могу. Улетай без меня, – зашептал Минж.

«Я не успею. Слишком поздно. Они уже здесь», – мысленно отозвался зверь.

Дракон болезненно поморщился, комкая свою ипостась, словно исписанную бумагу. Где-то между рыбой и драконом в воздухе мелькнул водяной змей, такой смешной и сдувающийся, как будто его дергал за веревочку маленький мальчик.

«Я не стану покидать тебя. Я подожду еще», – сообщил Шитха. Вода пруда волнами расходилась к берегам, красный карп нырнул в грот и исчез с глаз монаха.

Поворот коридора монастыря открыл взору Минжа процессию Ритуальных с Эриком во главе.

– Я так и знал, мой мальчик, что найду тебя здесь! Все мы, – священнослужитель кончиками пальцев показал на своих спутников, – наслышаны о тебе. Начнем же скорее!

Минж не успел толком понять, в какой момент водоворот людей затянул его и включил в делегацию, спускающуюся все ниже и ниже, к уровням, на которых стирали одежду и готовили пищу. Поклонение Творцу означает принесение ему в дар самой лучшей еды? Или, может, погружение в горячие источники в чистой одежде? А вдруг нужно будет задерживать дыхание как можно дольше под водой? Он, Минж, в этом совсем не силен! На все вопросы спутники не спешили отвечать, лишь с улыбкой кивали головой и просили набраться терпения. Бывший чаесборец не на шутку переволновался. Почему его отказываются посвящать в подробности ритуала? Когда позади остались все те уровни, к которым у него был доступ, Минж немного успокоился. Катакомбы монастыря безжалостно пили влагу из каждого, кто решился опуститься столь низко: теперь даже капельки пота испарялись сразу, едва оказывались отторгнуты телом. Кто-то из Ритуальных тяжело задышал. Вдохи и выдохи почему-то вызвали у юноши чувство мерзости и отвращения.

– Мы пришли, – наконец объявил Эрик, и его перламутровые глаза блеснули алыми искрами в свете красной пещеры. Каменные своды были багряными, точно крепленое вино. Но как такое возможно? Разве камень может быть такого цвета? Минж вспомнил, как мать рассказывала о минералах, из которых мастера вытачивают безделушки и обереги. Цветные, а не серые и коричневые, камни встречаются в природе довольно редко, и всегда прячутся в недрах земли. Подземелья, в свою очередь, – это перевернутый мир, зеркально отображающий обитель людей. Вместо деревьев и кустов корнями вверх растут разноцветные минералы, вот только на формирование одного небольшого пучка драгоценных ископаемых нужно в сто раз больше времени, чем понадобится растению. Само существование этой пещеры перечеркивало все имеющиеся данные о подземном мире. А вдруг такая пещера – единственная в своем роде?

То, что Минж сперва принял за затейливую кайму стен, медленно и устало зашевелилось, отделяясь от грота из граненого рубина. Оперенная голова показалась из-под сложенного крыла, слепо уставившись на незваных гостей. Длинный пернатый хвост, на котором плясали языки пламени, слабо трепыхнулся и замер.

– О, феникс, птица вечной жизни! Сегодня, как и всегда, прими наш дар и подари этому миру баланс и покой!

Кто-то толкнул Минжа локтем. Сердце бывшего чаесборца пропустило удар, а ноги подкосились. Юноша не понял, как оказался на земле. Все звуки вдруг отдалились, холодная волна прошла по всему телу, лишая его чувствительности и оставляя лишь равнодушное покалывание. «Конец близок… – запоздало сообразил Минж, сворачиваясь клубком. – Меня просто принесли в жертву этой птице, подарили ей еще одну человеческую жизнь, каплю в вечность, которую феникс проведет на земле. Или под землей… Впрочем, сейчас эти детали уже не важны. Так вот почему эти магические создания никогда не умирают. Всегда есть кто-то, кто умрет за них».

«Ничего ты не понимаешь! – раздался гневный, мощный голос, белым светом стирающий все мысли Минжа. – Хватит выдумывать! Моя вечность существует без воровства! Я увидел, что кто-то уже поработал с твоим рассудком, так что осмелился вторгнуться в твое сознание».

Сильные руки подняли тело, обмякшее марионеткой, и поставили на ноги, позволив опереться на чье-то плечо. Рядом возник Эрик, озабоченно глядящий на юношу:

– Многие не справляются в свой первый раз. В этом нет ничего постыдного. Такое может случиться с каждым непосвященным. Мы связаны обетом неразглашения монашеской тайны, которая существует чуть меньше, чем сам мир. Этот нерушимый договор чтим мы и будут чтить те, кто придет после нас. Имя мне легион, ибо нас много.

Белое лицо, окруженное бликами пламени, отдалилось, и Эрик пустился в пляс.

«Ты все понял. Мой огонь греет этот монастырь, и его же используют для поддержания миропорядка. Смотри же внимательно», – грустно добавило сознание плененной птицы, к лапам которой был привязана тонкая цепь. «Огнеупорная», – веско добавил феникс и умолк.

Сначала Минж никак не мог понять, почему узник попросил следить за танцем, расплывающимся от резкости и стремительности движений. Но отвести взгляд от текущих по воздуху голубых тканей одеяний монахов было очень сложно. Этот ручей, превращающийся в море и небо, говорил с юношей.