– Тогда зверушки умрут, – хором отозвались монахи.

Минж оказался восхищен этой свежей и удивительно логичной идеей. Раньше бывшему чаесборцу казалось, что истина обязательно должна быть сложной, труднопостижимой и доступной лишь избранным. «О высоком пусть думают те, у кого мало обязанностей, – любил повторять отец Минжа. – Наша задача – жить себе смиренно и выращивать чай. Так я думаю». Концепцию, исповедуемую в монастыре, понимал каждый; кроме того, она не требовала траты большого количества времени и не отвлекала от бытовых обязанностей.

Во время проповеди легко мечталось. Ритуальные в лазурных одеждах, рассказывающие о смысле жизни, отнюдь не запрещали предаваться мыслям, не отвлекающим от сути повествования. Минж часто вспоминал детство, проведенное с матерью.

– Будь добр к живым созданиям, большим и маленьким. Птицы и рыбы ничуть не хуже тебя, пускай они и не говорят. А магические создания нужны нашему миру даже больше, чем мы сами. Это большая ошибка – ставить себя в центр событий и относиться пренебрежительно к тем, кто на нас не похож.

– И даже к этому скользкому червю? – Маленький мальчик поморщился и плюхнулся в траву. – Червь же такой некрасивый и неприятный.

– А вот червь о тебе ничего такого не думает, – с напускной серьезностью произнесла мать.

– Значит, он лучше меня?

– Это значит, что тебе о многом еще нужно подумать. Пойдем лучше поделаем кормушки для птиц из бамбука. Что мы говорим про кормушки из бамбука?

– Мы помогаем не природе, а сами себе. Неужели я и правда неотъемлемая часть этой самой природы?

Мать улыбалась Минжу из его воспоминания, а потом показывала, как ориентироваться по ночному покрывалу из звезд. «Куда бы тебя ни завела жизнь, знай, что ты всегда можешь найти дорогу назад… или вперед, если тебе так больше хочется».

Сосед по коврику аккуратно дернул Минжа за рукав, стирая образ заботливой женщины, застывшей над бесконечным синим небом.

– Я бы все-таки хотел стать Ритуальным, а ты?

– Все хотят, – согласился Минж, – но мне кажется, что ты так и не понял то, о чем говорилось в проповеди.

– Ну как же, – возразил сосед и поправил свою коричневую рубаху, – теперь я уверен, что знаю свое место и оно среди других Ритуальных. Я бы смог так же красиво говорить, чтобы меня все слушали. Вот ты же слушаешь?

Глава 7

Денис

Я шел по площади со смешанным чувством ирреальности происходящего и тем восторгом, который возникает при просмотре эффектных сцен в хорошем кино с любимым актером. Будь то момент, когда персонаж вытягивает руки вперед и одним лишь жестом сминает подводную лодку, или эпизод, когда герой выходит из машины и в одиночку укладывает несколько бандитов по гай-ричевски. Когда смотришь любимые фильмы, то невольно все чувствуешь за героя, будто это не он, а ты только что все это проделал. И тебе кажется, что ты можешь свернуть горы. Ну если не горы, то хотя банку сгущенки откупорить без открывалки. Вот только сейчас я пришел не в кинотеатр. На этот раз мне удалось фокусником нырнуть за кулисы волшебного выдуманного мира, который подчинялся моим желаниям, воплощая их в настоящие образы.

– Не задавайся там! – вполне резонно возмутился воротник. – Думаешь, переписал реальность? Это еще не доказано! И хватит идти с таким гордым видом! Я серьезно.

– Мэй, ну не порти момент! – я даже произнес это вслух.

Мы стояли посреди центральной площади, единственной не ушедшей под воду части города. У самого края площади, перед съездом с дороги плескались веселые лодочки, раскрашенные в цвет неба и одуванчиков. Жители города гуляли между ярмарочных рядов и весело торговались. Радостно визжали дети, которым мамы разрешили поплескаться в только что прибывшем море, и недовольно пищали те, которых оттуда вылавливали. Туристы, легко узнаваемые везде, – даже на страницах книг, – восхищенно осматривали округу и приценивались к заплыву по городским улочкам.