– Да, у себя, старый дурень. Неужели ты думал, что россказни о спасении планеты заставят меня отказаться от богатств, идущих в руки?! Это было бы смешно! Плевать я хотел на эту захудалую планетку, пусть она трижды слетит с орбиты. Разбогатев, я подыщу что-нибудь поприличнее этой дыры.

Зоч опять засмеялся, а Монга замотал головой.

– Нет, вы не посмеете так поступить. Если не хотите помочь, верните камень, он не принесет вам богатства, у него другое предназначение.

– Как бы ни так! – фыркнул Зоч и повернулся, чтобы уйти.

Монга попытался ухватить наглеца за локоть, но мутант подскочил сзади, вырвал из рук старика посох, и, потеряв опору, Монга упал на песок. Трехрукий выхватил из-за пояса клинок и замахнулся, чтобы нанести смертельный удар. Пул зажмурился, но слова Зоча заставили мальчика вновь открыть глаза.

– Не нужно, Уток, – последовал приказ.

Мутант отступил, а Монга, став на колени, молитвенно сложил у груди руки.

– Масс Зоч, прошу вас, верните камень, вы не понимаете, что делаете.

– А тут нечего понимать. Скажи спасибо, что дарую тебе жизнь. Мало кто может похвастаться, что остался жив после встречи со мной.

Зоч, развернувшись, зашагал в сторону моря. Уток сунул за пояс кинжал и поспешил за ним; размахнувшись, он зашвырнул посох далеко за забор. Старик некоторое время смотрел им вслед, затем, охватив голову руками, заплакал.

Когда мальчик услышал имя «Зоч», ему пришла на ум мысль, что перед ним легендарный бандит Зочур. Но компания седовласого старца мало подходила разбойнику. И все же апофеоз сцены, сказанные на прощанье слова, развеяли последние сомнения: Пул стал свидетелем, как знаменитый беглый каторжник с подельником-мутантом обманули беспомощного старца.

Монга рыдал, Пул расслышал, как он бормочет:

– Зачем мне теперь жизнь?! Зачем?..

Мальчик ему сочувствовал, от рыданий бедняги сердце юноши обливалось кровью, но он не знал, чем помочь. Старик остался невредим, а потеря ключа научит его не доверяться кому попадя.

Наконец Монга поднялся и, продолжая всхлипывать, побрел в сторону рыночной площади. Но не сделал он и десяти шагов, как неожиданно, охнув, упал на песок. Дольше Пул не смог оставаться безучастным, он выскочил из укрытия и бросился на помощь. Старец лежал ничком на песке, седые волосы веером разлетелись вокруг головы. Пул взял костлявую руку, попытался нащупать пульс, как учил делать отец. Под тонкой сухой кожей ощущалось слабое биение. Жив! Решение пришло быстро; Пул оглядел пустынную улицу, приподнял старика – тот оказался на удивление легким – и под руки потащил к своему дому.

В сарае пахло сеном и молоком, за деревянной перегородкой блеяли козы, шумно, как паровой баркас, сопит корова. Пул зажег керосиновую лампу, тусклый свет разогнал царившую внутри темноту, упал бликами на скромную обстановку. Казалось странным, что здесь живет человек. Тюки с соломой в углу мало походили на кровать, но служили Пулу именно в этой роли. Железная кружка и деревянная миска на ссохшейся дубовой бочке, преображали ее в подобие стола, а широкое полено в углу использовалось для сидения. Добавить шкаф с хозяйственным инвентарем у входа; на стенах запыленные, с разным хламом полки; земляной пол; маленькое, грязное окошко у самого потолка, и станет ясно, что Пул не нежился в роскоши. Но мальчику здесь нравилось. Ни мачеха, ни Клоб сюда не заходили, второй считал недостойным своей персоны заглядывать в сарай, а Гиза, кажется, стыдилась смотреть, в каких условиях живет пасынок.

Устроив Монгу на соломе, мальчик прикрутил лампу, выложил парус и вышел. Он собирался вернуться: Монга нуждался в докторе, кроме того в нише остались рыболовные снасти и сетка с уловом.

Вереница спутников Акалы полностью всплыла над горизонтом, и лишенный солнца город с жадностью впитывал льющийся с неба призрачный свет. Загромыхав цепью, к Пулу подбежал дворовый пес Диск и лизнул руку. Пул потрепал его за ухо, Диск от счастья взвизгнул.

Доктор жил в трех кварталах отсюда. Люди говорили, медицинского образования у него нет, но когда-то ему довелось послужить санитаром при военном госпитале, и о медицине он знал больше других. Поэтому те, кто не мог оплатить настоящего доктора, шли к нему, повысив рядового санитара до звания доктора. Его все так и звали: «доктор», давно позабыв настоящее имя. И он никому не отказывал, хоть днем, хоть ночью, не требуя платы и почета, конечно, если в тот момент пребывал в трезвой памяти. Доктор любил крепко выпить.

По дороге мальчик заглянул в нишу. Снасти, к счастью, оказались на месте, но рыбу вместе с сеткой кто-то стащил. Пул решил, что собаки или кошки, – человек забрал бы все. Мальчик вздохнул: будущий разговор с мачехой уже навевал тоску.