— Я скажу Заку и Дрю, чтобы они подыскали тебе новое место в компании, — сказал Ванн, — для фирмы было бы непоправимой ошибкой потерять тебя.

Белинда упала в кресло и разрыдалась:

— Я ничего не понимаю! Как он может тебя уволить? Ты — лучшее, что случалось с «Мэддокс Хилл». Только потому, что какая-то маленькая вороватая шлюшка решила использовать тебя…

— Она не воровка и не шлюшка, — резко сказал Ванн. — Софи невиновна.

Он молча развернулся и ушел к себе.

Этот роскошный угловой кабинет символизировал его жизненные достижения.

Теперь все это в прошлом. Офис, работа, вся его жизнь. Горело жарким пламенем вместе с его любовью к Софи. Он в аду, как она и пожелала.

Его парализовал диссонанс между Софи, которую он знал, и коварным созданием, каким ее рисовал Тим Брайс.

А еще Тим выставил его, финансового директора процветающей компании, подлецом. Отныне в глазах других Ванн Акоста — негодяй, который завоевал доверие женщины, воспользовался ею, чтобы утолить свою похоть, а затем вонзил нож в спину.

У него раскалывалась голова. Что это было? Как это могло произойти?

Перед глазами все плыло, но он, следуя строгим наставлениям отца, мрачно повернулся к компьютеру.

Беги прямо к боли. Как на футбольной тренировке. Как тогда, когда он патрулировал Фаллуджу.

И сейчас он должен бежать прямо навстречу боли и страху.

Ванн открыл почту.

Первое видео.

На нем была Софи, стоявшая перед бунгало Малкольма. Ее пышные волосы трепал ветер. Он быстро перемотал все время, когда она была в комнате, а затем наблюдал, как Софи вернулась.

Теперь ветер отбрасывал ее волосы на лицо. Она смахнула их и ушла, двигаясь так быстро, как позволяли каблуки. Определенно, это Софи.

Затем Ванн включил второй клип. Он наблюдал, как темная фигура вошла в комнату, села и разбудила компьютер.

Да, это было лицо Софи, но ее выражение никак не вязалось с тем видео, которое он видел на улице. Снаружи она выглядела встревоженной, взволнованной, сердитой. На этом видео она выглядела спокойной и сосредоточенной, в состоянии предельной концентрации. Ни взгляда на часы, ни бегающих глаз.

Никакого намека на срочность, стресс или чувство вины.