— Отец? Это правда ты? Но как?

— Понимаешь ли, — кнесс Левиан улыбнулся улыбкой, которую легко узнала бы Лина, — когда-то я поклялся твоей матери вечно защищать ее и детей. Вечно, понимаешь?

— Но… Ты же мертв, — Ским обескураженно пожал плечами.

— Ты сейчас тоже не совсем жив. Дай обниму, — мужчина подошел к Скиму.

Тот посмотрел на свою руку, перемазанную уже непонятно в чьей крови. Не почувствовал никакого жжения, тряхнул головой и с радостью обнял отца.

— Папа!

— Горжусь тобой! Отлично владеешь мечом! — похлопывая сына по спине, тепло произнес Левиан-старший. — А на руку ты правильно посмотрел. Иди, — Левина отстранил от себя сына, — иди. А то она, наверное, слышала твои крики. Сейчас сорвется с места и пиши пропало, — Левиан подтолкнул сына еще раз. — Давай же.

Ским медлил. Ему столько хотелось сказать отцу.

— Отец, я…

— Давай иди! Потом расскажешь!

— Как? Когда?

— Да когда угодно! Ты же Источник! Наденешь амулет — почувствуешь, — кнест уходил, пятясь. — Иди, сын. Возвращайся к тем, кому ты нужен. К своему сыну!

Ским кивнул. Еще раз посмотрел отцу в глаза, по-военному отсалютовал мечом и побежал туда, куда его подтолкнул родитель. Рука действительно уже пульсировала.

Пробуждение было похоже на нырок наоборот. Будто на голову вылили ушат холодной воды. Будто зажимали нос, а потом наконец-то дали вздохнуть, будто держали насильно, а потом отпустили. Воздух обжег легкие, голова закружилась, ноги у Лины подкосились — она упала на камень. Ским тоже не устоял, шумно вздохнув, опустился на одно колено. Потянулся к Лине, которая лежала у его ног, сгреб ее в охапку, прижал к себе. Живые. Оба. В своем мире.

Лина никогда не забудет его возвращения: окровавленный, израненный. Она стояла на коленях и плакала, проклиная все на свете, и в первую очередь то, что ей нельзя двигаться с места. А он подошел… или подбежал… ей сложно было сказать. В этом мире все казалось неправильным, нереальным. Схватил ее за руки:

— Уходим, Лина! Все кончено!

— Жив! — только и смогла выкрикнуть чужемирка. — Жив, — уже еле слышно проскулила она…

— Потом слезы, уходим!

Она судорожно кивнула, глубоко вздохнула и закрыла глаза. Как объяснял ей Парт, чтобы проснуться в одном мире, надо уснуть в другом. Отключиться от всего, что окружает, и принять как реальность голос старого мага, не умолкавший ни на секунду. Лина вслушивалась в речитатив, стараясь отогнать другие звуки и образы. И вот он говорит уже громко, совсем рядом. Можно сказать, над ухом. Она очень четко представила себе плато, камень, Парта, Синта, сидящего на корточках у скалы, Сюртука, стоящего у тропы, и открыла глаза.