— Да! Человек! Человек! Я не зверь!

— А тогда в храме, перед отрубленной головой Джардруши, тоже был человек, а, Исфендир, сын Куриаша? И разве человек убивал ни в чем не повинных людей, насыщаясь их плотью?

— Я не делал этого! — кричал разум Калди. — То был зверь!

— А кто привел Карпанов в святилище?

— Я человек! Человек! — из последних сил повторял Калди.

— Зверь! — отвечал голос. — Ты жрешь человечье мясо и пьешь кровь! Твоя душа черна, как ночь, так черна, что даже пламя священного огня не в силах развеять эту тьму, так черна и так глубока, что весь тот грех, стыд и смерть, которыми ты нагружал ее век за веком, так и не смогли переполнить ее, в ней есть еще место для новых злодеяний! Зверь, Исфендир, ты зверь!

Оборотень Калди напряг все силы слабеющего разума, пытаясь сохранить контроль над мышлением. И вдруг до него дошло, что этот голос, который он старался перекричать, вовсе не был голосом его собственного рассудка, а исходил из каких-то закоулков души.

— Кто говорит со мной? — потребовал он.

— Ты знаешь, Исфендир.

— Я хочу знать, кто это! — повторил он.

Жуткий хохот потряс его.

— Ты знаешь, кровавое чудовище! Ведь я с тобой уже три тысячи лет, с тобой и в тебе. Я твой заклятый друг, твой отец и сын твой.

— Ты лжешь!

— Да! — смеясь, ответил голос. — Да, я — Великий Лжец!

И Калди понял.

— Ангра-Майнью!

— Конечно, Ангра-Манью, — согласился голос. — А теперь отступи, ничтожный человек, беги, отдай мне это тело, как ты делал много раз на протяжении стольких столетий, ибо сегодня моя ночь!

Оборотень с силой бросил свое тело на стену.

— Никогда!

— Тогда тебя ждет безумие, Исфендир. Разуму человека не дано существовать в теле зверя. Беги же, спасай себя от безумия, это единственный способ сохранить свой разум. Отступи!