— Ангра-Майнью… — отстраненно прошептала она. — Клеймо Ангра-Майнью, Духа лжи…

— Да, — кивнул Калди.

— Этот оборотень, — тихо продолжила Клаудиа, — этот оборотень… Менереб, египетский жрец… отступник… Он увидел знак на твоем лбу в тот самый день, в храме Заратустры три тысячи лет назад, а потом ты увидел этот знак на мне в Иерусалиме, тысячу лет спустя.

— Верно.

Она повернулась к нему и вздохнула.

— Клеймо Ангра-Майнью, клеймо зверя. Знак вероотступника, знак жреца, богоизбранника, предавшего своего бога, знак тех, кто кладет справедливость на алтарь плоти, кто ценит жизнь выше веры и истины.

— Как было со мной, — кивнул Калди. — Как случилось с тобой. Пророк учил нас, что жизнь есть поле извечной битвы между добром и злом, между Ахурой Маздой и Ангра Майнью, Между Богом и Дьяволом, если хотите. Высшая суть откровений Джардруши в двойственности мира. Всем живущим на земле суждено сражаться с силами зла, как в собственных душах, так и в окружающем мире. Но на жреце, служителе Бога, лежит особая ответственность, и ноша его во сто крат тяжелее, ибо его устами сам Бог говорит с людьми. И если служитель Бога предпочтет спасти свою жизнь, нежели умереть, возвещая истину, то этим примером слабости, трусости и неверия многих увлечет он за собой в Обитель Лжи.

Луиза кивнула, начиная понимать.

— Значит, если бы вы не предали Заратустру, на вас не было бы этого клейма?

— Меня бы убили Карпаны, как Ямнашпу, — Ответил Калди. — Я бы умер, защищая пророка.

Луиза повернулась к Клаудии.

— Но вы бы все равно не смогли предотвратить распятие, — сказала она. — Далее если бы вы и попытались спасти Христа, приняв предложение Пилата, распятие тем не менее свершилось бы, потому что оно было предопределено.

Клаудиа покачала головой и ответила, не глядя на Луизу:

— Мне, право, не хочется вступать с вами в теологические споры.

— Луиза, — обратился к ней Калди, — если бы я не указал туранцам дорогу в святилище Огня Истины, значило бы это, что они не убили бы пророка?

Луиза на секунду задумалась.

— Пожалуй, нет, — наконец, проговорила она. — Они бы просто дождались, пока он сам поднимется наверх.

— Вот именно. Скорее всего мы не смогли бы предотвратить ни убийства Заратустры, ни распятия Христа. Но дело все в том, что мы и не пытались. Добродетель заключается не только в победе над злом, она прежде всего в борьбе против зла.

Клаудиа устало опустилась на холодный пол.

— Поэтому на нас и пало проклятие.