Клаус проснулся на рассвете с ясной головой и в почти хорошем настроении. В разноцветной мозаике снов он сумел отыскать и переставить некоторые камешки, отчего образовалась новая картинка из умозаключений.

Гном ещё сопел, прислонившись спиной к дереву. Тихо, на носочках Клаус прошмыгнул между ним и потухшим костром на небольшую прогалину, чтобы сделать зарядку (ничего удивительного, всех принцев с раннего детства приучают к здоровому питанию и регулярным физическим нагрузкам). Он присел тридцать раз, помахал руками и ногами, пробежал десять кругов по поляне, лёг на землю для отжиманий и – среди лучистых росинок – увидел бабочку. Её усики шевелились, бархатистые синие крылья с чёрным ободком приветливо трепыхались.

Едва дыша, не моргая, Клаус сел на землю и потянулся к сумке за альбомом. Он быстро набросал форму и взялся заштриховывать тени, но тут…

– И чего это принц расселся? Разве он не торопится на край света за своей невестой?

Бабочка вспорхнула с места и улетела. Клаус обиженно поджал губы.

– Что за несносный у тебя характер, Никс Тимберс! Признавайся, прогнали тебя из таверны за то, что не научился быть вежливым?

– Зато ты, как я погляжу, манеры освоил, а о последствиях сидения на сырой земле не догадываешься. Балбес!

– Сам ты…

– Рисуешь? – гном вдруг переменился в лице и уселся напротив. – Нарисуй меня.

Клаус скорчил ядовитую – он был в этом уверен – гримасу.

– А как же сидеть на холодной земле?

– Рисуй.

– Мы ведь торопимся.

– Рисуй!