Во-первых, не догнать его здесь, в долине, на этой предательской щебенке. А во-вторых — бесполезно. Ну, врежешь один раз рогом… И что дальше? А вот от чего будет польза…

Но это не сейчас. Потому что все надо делать вовремя.

А сейчас — просто лежать, тише воды ниже травы.

Немцы больше не трогали. Пока им хватает забот со схроном. Это все надо разгрузить, охранять от других, потом договориться о продаже, устроить встречи. Про них можно забыть — пока.

Жажда накатит нескоро, до нее почти сутки: крови сегодня не пил, но игроков за этот день перебил столько, что даже по минимальной ставке насытился до предела. Про жажду тоже можно пока забыть…

Тучи рассасывались, проступала синева. Гремело у озер, где немцы все разгружали схрон. Волнами накатывало тарахтение вертолета, кружащего по ту сторону стены… И наваливалась дремота. Тяжелая, мутная. Перебродившая смесь всех последних дней, полных суеты, тревог, надежды — и…

И того, чем все кончилось.

Ну что ж… Что случилось, то случилось. Но по счетам кое-кто еще заплатит!

Леха просто лежал, стискивая зубы от ярости. То проваливался в дремоту, то вдруг оттуда выдергивал рокот вертолета, перевалившего из-за стены в долину…

Сатира сначала не было видно.

Потом, когда небо стало темнеть, а верхушки Блиндажного леса наполнились пурпурным светом, отражая далекий закат, сатир появился. Прошелся невдалеке. Потом еще раз, чуть поближе.

Так потихоньку-потихоньку подбирался, как-то искоса поглядывая. С опаской, что ли…

Пришел издеваться?

Сатир подбирался все ближе. Наконец вспрыгнул на здоровенный соседний валун, уселся на вершине на корточках — вроде и совсем рядом, а вроде и никак его не достать, если захочется размазать по камням.

— Рогатый, ты это… — позвал сатир.

Замолчал, сел на валун нормально. Поелозил, не то устраиваясь поудобнее, не то просто собираясь с мыслями.

— Не держи зла, в общем. Ну, ты же понимаешь… Я ведь не знал, что все так удачно для нас сложится, что схрон прямо тут будет…

— Для нас? — уточнил Леха, криво ухмыляясь.

— Ну, для вас… — вздохнул сатир. — Для каперов…

Сатир помолчал, косясь на Леху. Но Леха больше не заговаривал. Сатир вздохнул.