Если вы посмотрите на стенограмму нашего разговора в первые два дня, то Чжоу Эньлай и я звучим как два вузовских профессора, обсуждающие природу международной системы.
Так, вечером в субботу у нас оставалось около 12 часов. Встреча закончилась, потому что Чжоу надо было идти на официальный обед. Я сказал: «Как мы проведем вечер?» А он сказал: «Прежде всего надо будет что-то сказать об этом визите».
Я сказал: «О каком визите?»
Он ответил: «Относительно обоих визитов».
Итак, тогда мы поняли, что собираемся получить приглашение для президента. Но затем Чжоу исчез, а мы должны были заниматься выработкой текста.
Точно. Эта проблема не была решена, когда мы отправились спать, и оставалась нерешенной за два часа до вылета.
Глава четвертая
Встреча на высшем уровне между Никсоном и Мао
Никогда до этого или после этого не было такого дипломатического документа, подобного Шанхайскому коммюнике 1972 года, который так пояснял бы президентский визит в Китай. Уникальный по своему настрою и структуре, этот документ все еще служит примером и сегодня.
Этот визит на высшем уровне принес как немедленные результаты, так и длительные отклики. Суть прорыва заключалась в том, чтобы обойти разногласия с помощью односторонних заявлений, отложить разрешение неразрешимых проблем и на фоне такого откровенного подхода обратиться к решению общих стратегических задач.
Окончательный результат столкнулся с классическим условием успешных переговоров – победа для обеих сторон. Китай вышел из дипломатической изоляции, вызванной продолжающейся «культурной революцией», и получил чувство защищенности от угрожающего северного соседа. Соединенные Штаты подключили эту великую страну к активности, сохранив при этом политические связи и связи в области безопасности с Тайванем, получили немедленные прорывы в отношениях с Москвой и заполучили поддержку на переговорах во Вьетнаме.
В более широком плане Вашингтон продемонстрировал дипломатическую прозорливость в условиях напряженности как внутри страны, так и за ее пределами, поднял моральный дух уставшего американского народа.
Советник по безопасности должен понимать, как президент работает. Нет какого-то абстрактного способа, чтобы советник по безопасности смог узнать это. К тому времени мы уже поняли, что Никсон готов прочитать большущие доклады, что он готовится сам на встречи с кем-либо, но особенно готовится к событию такого исторического значения, читая как можно больше материалов, которые мы могли для него собрать.
Главная ответственность за сбор материалов возлагалась на Уинстона Лорда. Мы готовили ряд аналитических материалов, которые составлялись Уинстоном и просматривались мной, и он собирал все материалы. И, таким образом, у Никсона собиралась большая подборка справочных материалов для подготовки к визиту. В дополнение к этому наша команда СНБ и я совершили в октябре, между секретной поездкой в июле 1971 года и визитом Никсона в феврале 1972 года, визит в Китай, в ходе которого мы начали готовить проект коммюнике. А причиной этого был тот факт, что мы не хотели, и совершенно очевидно, что китайцы тоже не хотели возникновения ситуации, в которой выработка коммюнике была бы втиснута в период 3–4 дней встречи на высшем уровне, и тогда могли бы возникнуть напряженности, которые было бы трудно удержать под конт-ролем.
Так, в октябре 1971 года Уинстон Лорд и я, и та же команда, которая была во время секретной поездки, усиленная передовой группой для подготовки визита Никсона, которая готовила фактические условия пребывания, отправились в Китай на сравнительно длительный период. Думаю, примерно одну неделю, и мы начали готовить выработку того, что станет Шанхайским коммюнике. Мы привезли с собой проект типичного коммюнике, с рядом расплывчатых договоренностей и ничего не значащих общих мест. Я вспоминаю, что вначале Чжоу Эньлай, как представляется, хотел работать над такого рода проектом коммюнике. Но он вернулся на следующий день и сказал, что Мао посчитал его полной чушью.
Все так. Мы передали Чжоу Эньлаю наш проект, и это то, что я имел в виду, когда я сказал, что он, кажется, готов был обсудить его. Как уже было сказано раньше, он вернулся на следующий день. И он сказал, что Мао полностью отверг его, потому что проект создавал неверное впечатление и что самое лучшее было бы составить проект коммюнике, в котором каждая сторона изложила бы свои противоположные взгляды настолько четко, насколько возможно, а затем перечислить несколько взаимных договоренностей. Он полагал, что это будет, во-первых, точным отражением реальной ситуации и, во-вторых, он позволит как-то выпятить достигнутые договоренности.