— Не буду оригинален, — ответил я, — ты мне тоже всегда нравилась. Как и половине мужчин в институте. Только к тебе страшно подходить было, настолько ты красивая была.

— Спасибо, конечно, — задумалась в ответ она, — только вот пока все примерно так думают, так и останешься в девках.

— Ты вроде была замужем? — озадачился её ответом я. — Какие тут могут быть девки?

— Эдик не в счёт — какой из него муж… выскочила в 18 лет по глупости, а в 19 развелась. Ты, кажется, тоже со своей разводишься?

— Точно так, товарищ Люба, — отвечал я, — комсомольское собрание даже на этот счёт прошло.

— Насчёт развода? — удивилась она.

— Ну да, в райкоме нашем — накатала она заяву на меня, вот и собрались.

— И что решили?

— Решили, что времена таких собраний закончились лет 20 назад, а сейчас каждый вправе сам решать, с кем и как ему жить.

— Значит мы с тобой теперь два сапога пара, — улыбнулась она, — оба разведёнки.

— Не, — возразил я, — ты разведёнка, а я разведёнк.

Засмеялись мы одновременно, а потом Люба резко сменила тему.

— А сколько за эти тачки можно будет получить в нашем Энске?

— Я прикидывал на днях — где-то от полтинника до стольника за каждую. Как повезёт.

— Хорошие деньги, — мечтательно закатила она глаза.

— Только ты сильно-то рот не разевай — это не наши деньги, а того, кто первоначальный капитал нам отстегнул.

— Гены-крокодила что ли?

— Да… нам полагается твёрдая оплата по три тыщи за привоз плюс десять процентов со всего, что будет выше полтинника при продаже.

— То есть ещё по пять тыщ, — быстро подсчитала она, — неплохо.

— Я бы на три тыщи рассчитывал, — осадил её я, — чтобы потом не расстраиваться.