Глава 11

– Даа, – с оттенком зависти протянул Павел, – хорошая битва вышла.

– Ничего хорошего, – поморщился бесцеремонно развалившийся на ковре Тимоня – сидели «без чинов», а денщик давно уже стал «своим» даже для Наследника.

– Ничего хорошего, – повторил он, – обычная бойня. Это как… работа, что ли. Куража никакого, только кровища и вонища.

Цесаревич покосился на Наставника, и тот кивнул:

– Всё верно – татары не тот противник. Если бы у них была возможность для маневра – да, кровушки могли попить, особенно ежели в степи. А тут… Сам видел – наши кони насколько выше да тяжелее, да выучка.

– Всё равно, – вздохнул подросток, – битва была.

– Тю! – удивился Потёмкин, – это разве битва? Тебе же сказали – бойня. Ты вон за эти недели успел в перестрелках поучаствовать, да схлестнулся пару раз на клинках с поляками (гвардеец умолчал, что страховали Наследника в эти моменты так…), так там действительно опасно было, а тут…

– Мой! – заорал Павел, поворачивая коня на богато одетого конфедерата, отряд которых повстречался русскому разъезду.

Потёмкин спорить не стал, но быстро подал сигналы остальным членам отряда – прикрывать Наследника. Уровень конфедератов как бойцов был достаточно высок, но в отряде Павла по вполне понятным причинам собрались только бойцы высочайшего класса.

Нельзя сказать, чтобы подростку не грозила опасность, сабельный бой – штука непредсказуемая, и одна маленькая оплошность может стоить жизни. Недовернул руку, слишком сильно подал коленом коня, попалась сусличья нора под копыта…

Битва быстро приняла индивидуальный характер – на первый взгляд. В реальности русские воины скорее играли с поляками, весьма умело выстроившись в грамотный боевой порядок, выглядевший хаотичным только на первый взгляд.

– Дзанг! – И Григорий Потёмкин ленивым движением отбивает карабеллу седоусого поляка с красным от длительного употребления алкоголя лицом и носом с характерными прожилками.

– Пся крев! – визгливо орёт тот и начинает размахивать клинком с удвоенной энергией. Мастерство присутствует и техника у ляха отменная, но… свою роль играет многолетнее пьянство шляхтича, и Потёмкин со скучающим выражением лица отмахивается ещё раз – один из лучших клинков гвардии всё-таки, после чего следует неуловимое движение кистью и голова усача катится под копыта коней.

Тимоня со «своим» противником решил поиграть…

– Пан Мелкий Хрен! – глумливо заорал он. – Я недавно от твоей жены, утешал заранее!

Грубо? Да, но с поляками такие вот перебранки почему-то были едва ли не нормой – два родственных народа накопили слишком много обид и взаимных претензий.

– Лайдак! – хрипло отвечал поляк, свирепея на глазах. – Тимоня мог даже обычные слова сказать таким глумливым тоном, что получалось настоящее оскорбление. – Пёсий сын, хлоп! В хлеву родился…

– Дзанг! – умело отбил лях выпад денщика попаданца и сам попытался достать Тимоню, но тот откачнулся корпусом, пропуская саблю шляхтича. Затем кони слегка разошлись и продолжился диалог…