Джинну удалось заново открыть дверь, совершенно при этом не напрягаясь, в отличие от того раза, когда это делал Монарх.
Пока они шли по тёмному коридору, освещаемому лишь глазами Джинна и светом виспа, Содри скромно напомнил Освободителю, что снаружи их ждут кое-какие вещи, и попытался выяснить, не могут ли они забрать их с собой.
На что Онан’Дэлл ответил, что там, куда они направляются, никакие вещи им не понадобятся. И добавил, что если путешественникам удастся выбраться живыми, то они очень просто смогут вернуться сюда, и забрать всё, что им нужно.
Непосредственно перед выходом, когда впереди уже замаячил дневной солнечный свет, Монарх одним щелчком пальцев уничтожил виспа.
Когда они все выбрались на свежий воздух, Кель ожидал увидеть от Джина хоть какую-то положительную реакцию, или хотя бы услышать комментарий, связанный с тем, как же хорошо после столь долгого плена оказаться снаружи, услышать щебетание птиц, вдохнуть аромат цветов, или ещё что-то подобное. Но ничего из этого не произошло. Освободитель, единственный раз оглянувшись вокруг, чтобы понять, куда именно необходимо двигаться, поплыл в нужном направлении, сохраняя совершенно нейтрально выражение лица. Он даже не оглянулся, чтобы удостовериться, что группа следует за ним. Очевидно, считая, что того представления, что он устроил в гробнице, должно было хватить, чтобы пресечь любые попытки к бегству и предотвратить необдуманные действия.
«Наверное, его что-то очень сильно гложет… Настолько, что ему плевать на всё, кроме брата», – раздумывал про себя Кель, не отставая от Освободителя. Сразу после того, как они покинули золотую комнату, Джил, отстранившись от Келя, пошла сама, но всё равно держаться от него неподалёку. Кинжал, который Освободитель силой приставил ей к горлу она же забрала с собой, как только немного пришла в себя.
Монарх шёл прямиком за Джинном.
Позади плелись Арен и Содри. Стражник угрюмо смотрел в спину обращённому Освободителю, так и не разобравшись до конца, представляет ли он для них какую-то реальную угрозу, или нет. А антиквар с сожалением провожал взглядом свой рюкзак, упакованный «всем необходимым».
Лекарь осмотрелся. Теперь весь карьер, хоть и не сплошняком, но уже в гораздо больше степени, чем раньше, был засыпан листьями.
Услышав над собой какую-то возню, и частое, тихое постукивание, Кель поднял голову.
На ближайшем за береговой линией дереве, обстоятельно выедая орех, на не самой высокой ветке, сидела серая белка с пушистым хвостом и кисточками на ушах. Расправившись с очередной половинкой, она отбросила скорлупку в сторону.
А та, в свою очередь, свободно пролетев кромку берега, плашмя приземлилась в песок времени, словно ей ничего и не мешало это сделать.
Кель задумчиво скривился.
Шло ли приключение по плану?
Часть третья. Храм
Ещё когда они продирались сквозь лес, шурша мхом, похрустывая веточками, и лениво отталкиваясь от деревьев, Кель, глядя на Джил почувствовал, как тревога, испытываемая девушкой от присутствия рядом столь мощного и опасного существа, кое теперь олицетворял собой Освободитель, передалась и ему.
Стараясь хоть как-то отвлечься от всего происходящего, юноша осматривался, стараясь припомнить названия кустов, деревьев и листвы, заодно с присущими им целебными свойствами. Выходило не очень хорошо. Витавшие в воздухе чувство опасности и духа приключений, заодно с непередаваемым чувством предвкушения, что скоро ему удастся прикоснуться к тайне, покрытой толстым слоем исторической пыли, не давали и малейшего шанса очистить голову от посторонних мыслей и почувствовать себя хоть сколько-нибудь оптимистично.
Онан’Дэлл, как и полагалось, летел впереди всех, постоянно осматриваясь, будто пытался понять, в том ли направлении они идут.
«Или плыл? Ведь если вода касается земли – то она плывёт, а если нет – летит?» – именно такими рассуждениями сейчас под завязку была забита голова неугомонного лекаря.
За Джинном, чинно отмеряя расстояние посохом, вышагивал Монарх. Старец выглядел несколько необычно. Ни то обеспокоенным, ни то взволнованным. Так или иначе, раньше Келю не доводилось видеть его таким: «Видимо, впервые за долгое время ему предстоит узнать что-то по-настоящему новое. В его-то возрасте это, видимо, сравнимо, разве что, с первой любовью», – кивая самому себе в подтверждение, размышлял лекарь.