- Все это очень интересно, - продолжил я вполне спокойно, снова опустив глаза «в пол», - но…
- Значит, по хорошему ты не хочешь, да? - перебил меня «дядюшка», в голосе которого вновь появились эмоции и кивнул стоявшему позади меня типу...
Все случилось внезапно!
Мне на голову накинули некий прозрачный, эластичный пакет, плотно обтянувший мое лицо…Неважно! Мне перекрыли доступ воздуха!
Кайа громко замычала, извиваясь и дико дергаясь, едва не перевернув стол, всем телом, пытаясь вырваться из хватки своего душителя, но мужчина, стоявший позади, держал крепко и ее саму и то, чем ее удушал, да и руки ее были скованы наручниками позади спины.
«Дядюшка» Художницы с отвращением смотрел на широко раскрытый рот и выпученные глаза удушаемого подростка.
- Хватит, - сказал он, когда бьющаяся в попытках высвободиться Кайа, начала явно терять сознание.
Раздался мой долгий, громкий и хриплый вдох, затем еще один и еще. Перед глазами все «плыло», а грудь и бронхи разрывало от мучительной боли...но я жив, я все еще жив…
Я закашлялся.
Затем снова, но уже от того, что слюна попала «не в то горло», было бы очень обидно умереть, захлебнувшись слюной.
Слюни...они были размазаны, той резиновой хреновиной, которой меня душили, по всему моему лицу, вместе с соплями, слезами и, кажется, кровью.
Уверен, что милое личико Кайи, в данный момент, утратило большую часть своей привлекательности и очарования.
Хотя, по правде говоря, на свой внешний вид, прямо сейчас, мне было абсолютно наплевать.
Руки...руки скованы за спиной, не могу ни высморкать, ни стереть с лица все то, что по нему размазано.
Все-равно!
Просто выдул из носа все то, чем он был забит…
Получилось не очень и новая порция соплей оказалась на моем лице.
Все-равно...Меня бьет, крупной дрожью, озноб.
- Что случилось? Юному чудовищу больше не хочется улыбаться и дерзить? Я тебя внимательно слушаю, скажи мне, кто тебя надоумил и кто тебе помог? - спросил, смотревший на меня, с отвращением, «добрый дядюшка».
- Улллыыыббббаааться, даааа, - произнес я, заикаясь из-за бившей меня дрожи.