Айна и Банкин тут же принялись азартно спорить, кто из них оказался наиболее удачливым и метким стрелком, Зорго, скорчив недовольную гримасу, неторопливо раскурил толстенную коричневую сигару, а Джедди совершенно расстроился и грустно заявил, присев на резиновое колесо повозки:

– На этом – всё, можно прямо сейчас возвращаться назад. Здесь нам уже не пройти…

– Почему это, вдруг? – обеспокоенно спросил Ник.

– Джедди на все сто процентов прав, – подтвердил Зорго. – Тут такой порядок сложился за много-много лет: если через территорию павианов следуешь, то надо элементарное уважение проявить, ну, как бы дань заплатить небольшую. Ты им чуток даёшь пограбить – так, самую малость, а потом даёшь отпор – опять же не всерьёз, так, легко ранив двух-трёх обезьянок. Как бы сложившаяся традиция соблюдена, можно спокойно следовать дальше…. А сейчас всё получилось очень плохо: восемь ихних положили, включая самого вожака. Теперь обязательно будут мстить, не дадут спокойно пройти к болотам. Что же ты, – уже к Джедди обратился, – не предупредил никого?

– А что я? – мальчишка чуть не плакал. – Никогда раньше павианы на этой просеке не появлялись, у кого хотите – спросите. Откуда я мог знать? Неожиданно всё случилось, внезапно. Теперь уже ничего не исправить…

Зорго лишь рукой горестно махнул, а через полминуты хмуро предложил:

– Давайте поправим поклажу, да будем отходить к главной просеке, пока эти мартышки в себя не пришли и обратно не вернулись.

Что характерно, на Маркизу вся эта кутерьма со стрельбой никакого впечатления не произвела: сидела себе на крыше возка и невозмутимо умывалась.

Ник повернул голову – на странные булькающие звуки – и слегка оторопел: Хорхе ловко и непринуждённо отрезал у убитых обезьян головы и складывал их в большой брезентовый мешок.

– Обезьяний мозг, запечённый на костре, – печально объяснил Джедди, – для местного населения является изысканным лакомством.

Ник только плечами пожал, бывает, конечно, чего уж там. И не такое видеть доводилось…

Со всех сторон опять послышались яростные вопли павианов, на плечи бедного Хорхе, всё ещё державшего в руках окровавленный нож, из густых ветвей деревьев одновременно прыгнули две крупные обезьяны. Визг, рычанье, тела мгновенно сплелись в единый клубок, замелькали когтистые лапы, хвосты, звериные оскалы, бледное испуганное лицо несчастного проводника. Вокруг опять загремели частые выстрелы. Ник застыл с браунингом в руках, не находя возможности для меткого выстрела и боясь зацепить Хорхе.

Нервы у Айны оказались гораздо крепче: она без остановки выпустила в клубок тел всю пистолетную обойму и тут же кинулась к раненому индейцу, на ходу вынимая из планшета упаковку с бинтом и разрывая её зубами.

Вторая атака павианов также оказалась успешно отбита – с серьёзным уроном для нападавшей стороны.

Впрочем, и собственные потери на этот раз были куда более серьёзными: погибли два мула, у остальных имелись серьёзные ранения, большая часть тюков была повреждена и разорвана, у Зорго было серьёзно прокушено бедро и сильно оцарапана щека.

– Не жилец этот Хорхе, – подытожила Айна. – Через час умрёт, может – и раньше…