Мы с котом переглянулись. Приехали. Итак, наши с Бегемотом подозрения подтвердились: в замке есть некто, кто желает зла драконам. И речь сейчас отнюдь не о короле и его отпрыске, потому что в таком случае Иверьяна бы не тронули. А раз отравили и его, то… Что «то», я не знала. Поэтому тихо спросила у ведуньи:

– Сарила, ты сможешь помочь герцогу Иверьяну? Я так понимаю, для него эта травка может быть опасна?

– Да-да, леди! Сейчас! – Ведунья снова закопалась в свою торбу едва ли не по плечи. – Есть у меня…

Сарила неожиданно замерла. Потом резко схватила торбу с пола и за уголки перевернула на застеленную кровать. Склянки протестующе зазвенели от такого с ними обращения, но ведунья, не обращая на них внимания, торопливо разворошила все высыпанное по одеялу, а потом потрясенно посмотрела на меня:

– Нету… Леди, у меня было совсем немного порошка из коры светлой ивы, именно им лечатся отравления после кислянки. А сейчас его нет…

В этот момент мне отчаянно захотелось зажмуриться и заткнуть уши. Чтобы потом, когда я их открою, увидеть, что я снова нахожусь в своей скромной квартирке, что уже утро и пора собираться в офис на очередную битву с шефом. Вот только я точно знала, что это не поможет. Это только в детстве можно было сунуть голову под подушку, укрыться с головой одеялом и так переждать беду. И то, это очень редко срабатывало. Теперь же, во взрослой жизни, проблемы сами по себе не рассасывались, их нужно было решать самой.

До боли зажав переносицу, глубоко вздохнув и задержав дыхание, я зажмурилась, сдерживая подступившие слезы. А потом тихо прошептала:

– Сарила, ты у нас единственная, кто хоть что-то понимает в лечении. Что можно сделать? И какие варианты у Иверьяна есть вообще?

Внезапно от порога за моей спиной раздалось предельно злое:

– Что здесь происходит? – Филогиан. Отлично. Только злого принца драконов мне здесь и не хватает! – Где леди Алина? Почему вы здесь все столпились? И что за дикие вопли на женском этаже?

Дикие вопли? Иверьян орет, что ли? Пришлось мне отлипать от такой удобной стенки, на которую я оперлась спиной и выходить перед светлые очи принца:

– Здесь я, ваше высочество. О каких воплях идет речь?

Я старалась говорить максимально спокойно и уверенно, обычно этот прием безотказно срабатывал во всех критических ситуациях, когда заказчики срочно требовали денег, а мне только предстояло их где-то найти. Мне верили, успокаивались и уходили терпеливо ждать. Но на драконьем принце безотказное средство забуксовало.

Филогиан сначала покраснел до состояния спелого помидора. Потом побледнел до легкой зеленцы. А потом сдавленно буркнул:

– Вы здесь? Это хорошо. А то я уж испугался…

Против воли мое любопытство тут же подняло голову. Я удивленно посмотрела на нервного Филогиана:

– Вы? Чего? И что за шум, о котором вы говорили, ваше высочество?

Принц замялся, пряча от меня взгляд, но потом все же признался:

– В вашей комнате, леди Алина, кто-то трубным басом песни поет!

Я с облегчением выдохнула и хотела уже признаться, что в комнате Иверьян, когда душу царапнуло какое-то несоответствие. Ну и вправду, что может быть такого в песнях, что смутился мужчина и целый взрослый дракон? Оказалось, все очень просто: песни были не совсем обычными. Скажем так, петь их во дворце было не принято. Срамные частушки подобного рода можно было услышать лишь в припортовых кабаках. Даже городские таверны самого низкого пошиба сочли бы ниже собственного достоинства включать подобное «развлечение» в программу досуга своих посетителей. Вот тебе и герцог Иверьян! И где только услышал?