Публикацию нескольких программных заявлений матросов мы находим и в статье «Восстание в Совдепии»209 в гельсингфорсской газете «Новая русская жизнь».

До 18 марта, до бегства части кронштадтцев в Финляндию, на Западе имелись только отрывочные сведения о событиях, хотя выходило большое количество новостной литературы. Оценки событий, в том числе и их причин, начались чуть позднее. Например, в The New York Times только 31 марта 1921 года210 вышла статья, основанная на интервью С. М. Петриченко (руководителя Кронштадтского ВРК). В ней была допущена явная фактическая ошибка: указывалось, что Степану Петриченко 20 лет, хотя ему на этот момент было 29 лет. Скорее всего, это опечатка. По словам С. М. Петриченко, приведенным в интервью газете «Нью-Йорк Таймс», большевики годами скрывали от солдат и матросов правду. Но, когда матросы посещали родные деревни, их спрашивали, почему они поддерживают тиранов. Это заставляло матросов задуматься о правильности курса большевиков. С. М. Петриченко отмечал, что движение было стихийным, что генерал А. Н. Козловский реально не руководил движением. А своей главной ошибкой он считал только то, что не решился убить коммунистических агитаторов.

Характерной чертой зарубежной печати периода Кронштадтских событий можно считать практически полное отсутствие достоверных сведений, безоговорочную поддержку движения матросов, невзирая на реальные причины событий, не обращая внимания на детали. Такое безграничное доверие версии С. М. Петриченко (и газеты «Известия ВРК») до сих пор осталось характерной чертой зарубежной публицистики и историографии.

В рижской газете «Свобода» только 5 марта появились первые реальные подробности о движении матросов (упомянут А. Н. Козловский – реальный участник событий211). Упоминание генерала А. Н. Козловского можно считать первым достоверным фактом в потоке новостей в эмигрантской прессе. Генерал А. Н. Козловский упомянут в берлинской газете «Руль»212 и парижской газете «Последние новости» (редактор П. Н. Милюков)213 – 5 марта, с 6 марта этот факт появляется и в других изданиях. Косвенно подтверждает отсутствие связи эмигрантов с выступившими матросами и то, что в печати долгое время не появлялось сколько-нибудь достоверных сообщений о требованиях Кронштадтского ВРК. Так, например, 6 марта выборгская газета «Карьяла» сообщала: «требуют… Учредительного собрания»214. Также характерны для сообщений в зарубежной прессе 6–8 марта указания на изгнание большевиков из Петрограда, Пскова и других городов215

Сложность определения точной даты появления реальных данных о движении матросов заключается в том, что в течение второй половины февраля и первых чисел марта зарубежная печать наполнена сообщениями (реальными и нет) о событиях в Петрограде и Москве (о «волынках» – забастовках). В целях определения даты появления достоверных сведений о Кронштадтских событиях 1921 г. мне пришлось просмотреть всю англосаксонскую прессу за период с января по март 1921 г. включительно.

Первое упоминание о возможном конфликте между правительством и кронштадтцами встречается в The New York Times от 10 января 1921 г.216. 9 февраля 1921 г. сразу в 9 американских газетах появилось сообщение со ссылкой на источник в Хельсинки о нападении матросов на Петроград, об их конфликте с большевиками и о введении военного положения (The Kansas City Kansan217 и др.). 16 (The Scranton Republican218) и 17 (The Chatam Record219) февраля 1921 г. в двух американских газетах упомянули военное положение в Петрограде в связи с волнениями матросов. С 26 февраля Кронштадт упоминается каждый день. До 7 марта Кронштадт упоминается только в контексте событий в Москве и Петрограде, обычно сообщения из России идут не на первой полосе. Резкое увеличение упоминаний Кронштадта наблюдается с 7 марта. Статьи, посвященные исключительно Кронштадтским событиям, переходят на первую полосу. Это относится и к такому важному изданию, как The New York Times220

Нет смысла разбирать все новостные статьи в газетах того периода, но можно прибегнуть к библиографическому количественному анализу. Данные по англоязычной периодике Великобритании, США и Канады хорошо иллюстрируют общемировую тенденцию. Особенно заметно, что динамика публикаций в целом совпадает по обе стороны Атлантики.

Динамика упоминаний Кронштадта в зарубежной периодической печати показана в таблицах № 1 и № 2.

Таблица 1.

Статьи с упоминанием Кронштадта в американской и канадской прессе в феврале и марте 1921 г. 221

Таблица 2.

Статьи с упоминанием Кронштадта в английской прессе в феврале и марте 1921 г. 222

В таблице № 1 показана динамика публикаций, посвященных Кронштадтским событиям, в американской и канадской прессе, а в таблице № 2 представлена динамика аналогичных публикаций в английских газетах. Как видно из диаграмм, революционные события в Кронштадте не оставили равнодушной зарубежную печать, которая живо откликнулась на происходящее в далекой Советской России.

В крупных европейских государствах в ведущих изданиях достоверная информация о Кронштадтских событиях появляется 7–8 марта. В Белграде в газете «Политика» первое достоверное упоминание (о Временном революционном комитете) появляется 8 марта в заметке «Кронштатски монари»223. В лондонской The Times от 7 марта в заметке The Kronstadt revolt как лидер движения указывается генерал А. Н. Козловский224. Это позволяет сделать вывод о том, что The Times, как и другие зарубежные газеты, не имеет других источников информации, кроме официальных советских газет. Заметка Es marins revoltes debarquent a Petrograd от 7 марта в парижской газете Le Matin тоже упоминает генерала Козловского как лидера всего движения225. Le Figaro ссылается на радиограмму, полученную 5 марта в Праге от матросов Кронштадта. Но в своей заметке L’insurrection contre les Soviets повторяет версию о руководстве движением генералом Козловским (ошибочно указано его имя Давид), к тому же утверждается, что матросы захватили Васильевский остров в Петрограде226. Не слишком много достоверной информации содержится также и в сообщениях от 7 марта 1921 г. в газетах L’Humanite227 и La Stampa228

В течение нескольких дней вся информация приходила из официальных советских источников. Вначале появлялась в эмигрантской прессе (только 4–5 марта). И только через день-два появилась в остальных изданиях. Недостаток информации дополнялся вымыслами об антиправительственных рабочих движениях в Москве и Петрограде в феврале 1921 г., масштаб которых тоже не был вполне понятен за границей. Как мне кажется, позднее появление достоверных сведений в западной прессе свидетельствует об отсутствии налаженной связи кронштадтцев с зарубежными контрреволюционными кругами. Было бы интересно узнать, когда спецслужбы стран Антанты начали получать достоверную информацию из Петрограда. Но это вопрос к западным исследователям. Если судить только по прессе, то можно сказать, что в Европе очень поздно среагировали на описываемый конфликт. Тем не менее, как мы увидим в следующих главах, версия о связях кронштадтцев с Западом окажется очень живучей.

В конце 1921 г. в Праге социалистическим эмигрантским издательством «Воля России» была выпущена книга «Правда о Кронштадте»229. Она состоит из двух частей: все номера «Известий» Кронштадтского ВРК и вступительная публицистическая часть, в которой интерпретируются публикации «Известий» и объясняются причины и мирный характер движения матросов. Кроме того, во вступительной части приводятся выдержки из интервью участников ВРК. Эти цитаты, к сожалению, не оформлены должным образом, нет упоминаний того, кто именно цитируется. Только сопоставив эти цитаты с другими интервью230, можно предположить, что в брошюре «Правда о Кронштадтских событиях» в основном цитируется С. М. Петриченко.

Выход этой книги стал на Западе заметным событием в изучении проблем кронштадтского выступления 1921 г. Для западных исследователей она на долгое время стала единственным доступным сборником документов. Во всех без исключения больших работах по истории Кронштадтских событий есть ссылки на это издание.

Движение, по словам автора вступления, было вызвано сочувствием петроградским рабочим и крестьянам всей России: «Кронштадтские матросы убедились, что большевики, на словах называющие себя крестьянской властью, на деле являются для крестьян самыми злыми врагами. Врагами – для крестьян и рабочих»231. Такое внимание к крестьянским требованиям матросов объясняется политическими взглядами авторов статьи – эсеров (редакции газеты «Воля России»). Крестьянский вопрос – специализация эсеров. Возможно, что, если бы С.М. Петриченко попал в оборот не В. М. Чернова, а меньшевиков, то он в своих интервью больше уделял бы внимания не вопросам продразверстки, а трудностям рабочих.

Главной целью движения авторы введения считают перевыборы в Кронштадтский совет: «Если советы будут перевыбраны, – говорил один из руководителей, простой матрос, – на основе конституции (советской), т. е. тайным голосованием, то, думали мы, коммунисты не пройдут и завоевания Октябрьской революции восторжествуют»232. А так как их главное требование – перевыборы советов, то и характер движения – демократический, мирный. Также авторы посчитали необходимым снять всякий вопрос о руководящем участии в выступлении генерала А. Н. Козловского, что должно было убрать все сомнения в чисто социалистическом характере выступления. Это подтверждается ссылками на заявления членов Кронштадтского ВРК и на заявление самого генерала А. Н. Козловского233. Для усиления эффекта на той же странице сами коммунисты упрекаются в использовании ими т. н. военспецов – бывших царских офицеров и генералов.

В целом движение матросов представляется авторам вступительной статьи как выступление настоящих социалистов против переродившихся большевиков. Авторам статьи из эсеровского издательства импонирует социалистический лозунг из одной из статей «Известий ВРК» о «третьей революции» в Кронштадте.234 Но совершенно очевидно, что они и не пытались увидеть анархический характер движения, скрытый под социалистическими лозунгами.