– Я слышал, ты хочешь от меня уйти.

Я ответил, что мне очень жаль, но это действительно так. Президент кивнул.

– Хорошо. Я понимаю.

Через несколько недель наконец сбылась моя заветная мечта: я приступил к работе в пятизвездочном отеле Tala. Когда я увольнялся, у администрации была ко мне одна-единственная просьба. Саддам очень любил мою бастурму, вяленую говядину, и попросил, чтобы раз в год – бастурму всегда готовят зимой – я приезжал и готовил это блюдо специально для него.

Я сразу же согласился и несколько лет подряд брал раз в году недельный отпуск, заказывал все необходимые ингредиенты и заготавливал полторы или две тонны бастурмы. Дворцовые запасы на целый год. А Саддам был со мной по-прежнему щедр и, находясь у власти, ежемесячно платил мне зарплату, словно я продолжал на него работать.

Через несколько лет после моего ухода Усама бен Ладен отправил два “боинга” взорвать небоскребы в Нью-Йорке. Сразу после этого Джордж Буш младший решил, что его главный враг – Саддам.

Остальное ты знаешь.

Удей и Кусей погибли в Мосуле, их застрелили американцы.

Саджида и Самира уехали из Ирака в разные стороны. Не знаю, где они сейчас, но наверняка Саддам позаботился, чтобы ни одна из них ни в чем не нуждалась.

Саддама повесили.

Последнюю бастурму я приготовил незадолго до второй атаки американцев. Когда президента схватили в доме в предместьях Тикрита, она висела там на пальмах. Он возил ее с собой до самого конца.

Американцы взяли Багдад, и я был в ужасе, ведь они разыскивали людей, сотрудничавших с Саддамом. Я боялся, что меня заберут в Гуантанамо и убьют или будут пытать.

Мы все попрятались, кто где смог. Из старого состава поваров не нашли никого. Из людей, с кем я работал, арестовали только человека, который приезжал во дворец чинить пульты от телевизоров и менять в них батарейки. Позже выяснилось, что они собирали информацию о том, как жил Саддам, чтобы вычислить его местонахождение. Видимо, кого-то они нашли, но кого? Понятия не имею. Под конец в окружении Саддама оставались только ат-Тикрити.

Абу Али с Саддамом Хусейном на дороге между Тикритом и Самаррой

За пятнадцать лет работы у меня накопилось множество фотографий с Саддамом. Я говорил тебе, что он обожал фотографироваться, а потом его фотограф приносил мне снимки. Когда пришли американцы, мне было так страшно, что я спрятал все фотографии под кондиционер.

Через несколько месяцев ситуация стабилизировалась, и я решил, что худшее уже позади и полез за фотографиями. Но выяснилось, что из кондиционера подтекала вода, и все, что я там спрятал, испортилось. Все фотографии, кроме одной. Взгляни, я захватил ее, чтобы показать тебе. Точно помню, что снимок был сделан на полпути между Тикритом, городом Саддама, и Самаррой, где находится одна из старейших в Ираке мечетей. Мы остановились пообедать. Саддам все съел, еда ему понравилась, и он сказал: “Абу Али, ты настоящий мастер. Давай сфотографируемся”. Стоял прекрасный солнечный день, все были в хорошем настроении. Вот взгляни. Это единственное, что у меня осталось от всех тех лет.

Перекус

Поначалу с готовкой у меня не ладилось. Как вспомню свои первые дни на кухне, так даже стыдно.

Но тебе нужно кое-что знать о Пол Поте. У него было прекрасное чувство юмора. Ей-богу, такой остряк! Я с самой первой встречи запомнила, что он очень красивый и чудесно улыбается, а еще что он все время шутит.

Его любимая шутка – говорить все наоборот. Например, если ему казалось, что я слишком много всего наготовила, он говорил: “Как наша Мыан мало готовит. Все голодные останемся”. И смотрел мне в глаза, ожидая реакции. Да еще и улыбался этой своей удивительной улыбкой. А в первые месяцы, когда я подавала ему суп, он поглаживал себя по животу и говорил: “Объедение”. И поди разбери, шутит он или ему и правда мой суп так понравился.