— Прямо сейчас эта мысль кажется мне привлекательной, — заявляет Кейт.
Интернет знает, как ее манит сама перспектива вечно белых стен, «ТранИкс» и вида на луг. Но вскоре ее мысли перетекают к полю с цветами, ферме, на которую ненастоящий Эд Миллер привез их с Сетом, заставил их копать себе могилы, и ее тревога снова взлетает вверх. У нее пересыхает во рту. А бокал с вином остается нетронутым.
— Я не стала тебе рассказывать, потому что не хотела тебя зря волновать. Дело не имело к тебе никакого отношения, пока…
— Пока?
— Пока не стало иметь.
— Ты должна была сразу же сказать мне.
— Я и рассказываю тебе сразу же. Когда я не могла с тобой связаться, помчалась сюда со всех ног.
— И?
— И я не хотела, чтобы ты была одна, когда это услышишь.
— Ты думаешь, я слабачка. Что я становлюсь слабачкой.
— Нет, — говорит Кейт, качая головой. — Дело касается детей. Близнецов. А они как твой Криптонит.
Внутренности Кейт обдает огнем.
— Расскажи ей о Ланди, — просит Солан. — И о Нэш.
Кеке бросает на Солан странный взгляд. Она опускает свой бокал с вином и смотрит Кейт в глаза.
— Суд закончится через несколько дней. Обвиняемый — мужчина по имени Мак Ланди, его обвиняют в убийстве своего сына — его малыша — в ванной.
В ванной? Дело напомнило Кейт о Бланко, убитом пианисте, и она вздрагивает. Невеста в ванной. Не удивительно, что она так стремится попасть в лечебницу со всеми этими воспоминаниями, застрявшими в ее голове.
— Он это сделал? — спрашивает Кейт.
— Нет, — одновременно отвечают Кеке и Солан.
— Это был несчастный случай?
— Ну… — произносит Кеке.