Мы чокнулись пивом.
– Мы греки, Алекс, – сказал Лаки.
– Я уж слышал.
– Ты православный? – поинтересовался он.
– Ага.
– Это хорошо. А то мы не любим мусульман и чернокожих. Про реднеков слыхал?
Я поперхнулся.
– Знаешь, кто такие реднеки?
– Видал я нескольких реднеков.
– Ты не беспокойся, сынок. Вы свои. А вот черных мы не любим. Мы не против черных, но лучше бы их не было, понимаешь?
Как можно быть греком по крови, православным по вере и реднеком по убеждениям?
Юкка прибыл вечером. Позвонил с автобусной станции, и Лаки, прихватив меня, съездил за ним. Я был счастлив, будто мы не виделись целую вечность и Юкка воскрес из мертвых.
– Чувак, это ты! – я крепко обнял друга.
Юкка отстранился, он не любил сантименты.
– Эй, Алекс, ты не педик? Мне что педик, что черный! – пошутил Лаки.
Когда мы расселись на лужайке с пивом и омарами, Юкка поведал мне историю своей поездки за деньгами.
Туда и обратно
Юкка, как Наполеон в России, отступал по дороге, по которой еще недавно прорывался с победами. Весь путь, давшийся с таким трудом, проносился с бешеной скоростью в обратном направлении. Кассета жизни перематывалась назад по чьему-то высшему желанию.
Перевалило за полночь, когда микроавтобус въехал в небольшой городок, где обитали наши работодатели.
– Лучше помалкивай, – инструктировал Пэт. – Тут у нас одни реднеки. Мочат всех, кто не англосакс. На крайняк скажешь, что у тебя мать австралийка, а отца не помнишь.