Здесь. Мариинский дворец. Временное правительство. Всем!
Всем! Всем!
Правительство Земного Шара на заседании от 22 октября постановило:
Считать Временное Правительство временно несуществующим, а главнонасекомствующую А.Ф. Керенскую – находящейся под строгим арестом18.
Не менее озорной была и другая демонстрация ненависти Велимира к незадачливому правительству.
Как-то он и его приятели позвонили из Академии художеств:
– Будьте добры, соедините с Зимним дворцом.
– Зимний дворец? Говорит артель ломовых извозчиков.
– Что угодно? – Холодный, вежливый, но невеселый вопрос.
– Союз ломовых извозчиков просит сообщить, как скоро собираются выехать жильцы из Зимнего дворца.
– Что, что?
– Выедут ли насельники Зимнего дворца?.. Мы к их услугам…
– А больше ничего? – слышится кислая улыбка.
– Ничего19.
Там слышат, как здесь, у другого конца проволоки, хохочут Хлебников и его друзья.
Из соседней комнаты выглядывает чье-то растерянное лицо. Через два дня заговорили пушки20.
Конечно, Хлебников не ограничивался одними издевательскими выпадами против временного правительства и мечтал выйти вместе с рабочими на баррикады. Однако его, слишком рассеянного и не приспособленного к бою, друзья не могли пустить в схватку. Он был не то что храбр, как-то не сознавал, не ощущал опасностей. В Октябрьские дни в Москве, куда он переехал из Петербурга, он совершенно спокойно появлялся в самых опасных местах, среди уличных боев и выстрелов, проявляя к происходящему огромный интерес. Такое поведение было тем безрассуднее, что в этой обстановке он часто забывался, целиком уходя в свои творческие замыслы.
О работе будетлян в Москве в первые дни после Октябрьской революции В. Каменский рассказывает:
…распространились упорные обывательские открытые слухи: большевики останутся у власти “не более двух недель”. То, что “футуристы первые признали советскую власть”, отшатнуло от нас многих.
Эти многие теперь смотрели на нас с нескрываемым ужасом отврата, как на диких безумцев, которым вместе с большевиками осталось жить “не более двух недель”.