— Товарищ адмирал, в боевой части два производится подготовка приборов и систем ракетного комплекса к предстоящей стрельбе, — отрапортовал Антон, вовремя заметив прибывшего в 4 отсек командира соединения.

Сорокин — крепко сбитый, среднего роста мужчина находился в той критической стадии развития собственного «Я», когда занимаемая должность и воинское звание, опять-таки, по желанию и выбору этого «Я», позволяли подчинённым на равных во мнениях общаться с ним. Адмиральская должность окончательно не отторгнула его от прочного корпуса подводной лодки и, хорошо запомнив свою службу в офицерских званиях, он старался вникать в жизнь и быт подводников. Подводниками он всё ещё воспринимался как свой, но, стоящий на стрёме, «товарищ адмирал» в любую минуту мог стать щитом или непреодолимой преградой на пути их общения и взаимопонимания.

— Как настроение, есть ли уверенность в успешности предстоящей стрельбы? — поинтересовался Сорокин.

— Товарищ адмирал, мы стараемся. Опыт пусков ракет у нас пока небольшой, «тьфу-тьфу» — чтоб не сглазить, но готовность техники ракетчики обеспечат на сто процентов. Выложимся на все свои способности. Не сомневайтесь, мы не подведём, — ответил Антон.

— Нас одолела забота совсем другая, товарищ адмирал. Матрос Христенко обеспокоен, как бы наш условный противник по-свойски ему в штаны не сбросил глубинную бомбу, — улыбаясь, поведал о сомнениях матроса мичман Глебов.

— Гы-гы-гы — и чего они ржут, товарищ адмирал?! Вот в кинофильмах я видел, как на головы подводников сыпались глубинные бомбы…. Им было не до смеху! — обижено оправдывался Христенко.

— В кинофильмах… чего только не покажут! Дело в том, что настоящие подводники, знающие своё дело, книг не пишут. Они плавают на кораблях и служат Отечеству. Соединить писательское дело со службой на подводных лодках практически невозможно. Правду о подводниках написать могут только очень талантливые люди. Пока же писаки-стахановцы «на-гора» неопытному читателю и зрителю выдают разную чепуху, — начал рассказывать адмирал.

— Так никаких бомб надводные корабли на нашу подводную лодку бросать не будут? — докапывался до истины Христенко.

— Не будут, — заверил Сорокин. — Да и в прямом смысле, сбросить прямо на голову, то есть, на корпус подводной лодки бомбу в принципе маловероятно и для её поражения не обязательно. Ведь вода — жидкость несжимаемая и взрыв даже на приличном расстоянии может разрушить прочный корпус субмарины.

— Товарищ адмирал, а какой интерес в обнаружении подводной лодки преследуют условные противники — наши корабли и самолёты? — задал вопрос старшина 2 статьи Беляев.

— Прямой. Они выполняют свойственные им действия и таким образом подтверждают или сдают свои курсовые задачи по боевой подготовке, получая соответствующие оценки так же, как и мы с вами.

— Ха-ха-ха! Получается, что у них «своя рука — владыка». Напишут, что захотят! И плакали наши старания на благо отличного выполнения поставленных задач, — сделал скептический прогноз всё тот же Беляев.

— Э-э-э, нет! Полную ясность картины отчётности по преодолению противолодочного рубежа, я думаю, нам внесёт ваш командир группы управления лейтенант Липовецкий. Ведь именно ему с командиром боевой части предстоит составлять отчёт по ракетной стрельбе, — разъяснил адмирал.

— Так точно, товарищ адмирал. Корабли просто так не ходят. Путь следования каждого из них отмечается на картах, основные события плавания документируются. Кальки маневрирования наших условных противников с фиксацией моментов обнаружения подводной лодки и условного применения оружия они высылают в наш адрес. Мы сравниваем их с нашими картами, документами и делаем заключение о фактическом состоянии дел. Это заключение утверждается соответствующим командованием. Так что извините: что заслужим, то и получим! — аргументировано доложил Липовецкий.

— Это верно, — подтвердил адмирал. — Подводная лодка — оружие коллективное, где конечный результат зависит от умелой работы всего экипажа. Безусловно, главная роль на завершающей стадии применения ракетного оружия принадлежит по праву вам — ракетчикам. Боевое использование баллистических ракет морского базирования дело новое и сложное. Именно поэтому я пришёл узнать о вашем настроении и малость подучиться. Так что, лейтенант, деваться вам некуда — напрягитесь и кратко доложите мне узловые моменты хода предстартовой подготовки к пуску и старту ракет, — закончил он.

— Принёс чёрт кадило и давай справлять праздник, а кому это нужно и кто будет веселиться? — подумал Антон. — У меня работы невпроворот! Нате вам — нелёгкая принесла любознательного адмирала…. Ничего не попишешь: начальство! Вертись и напряги башку, лейтенант, если хочешь уберечь свою задницу. Как бы сформулировать не распыляясь, весь процесс подготовки к пуску ракет кратко, понятно и доходчиво? — промелькнули в его голове разрозненные мысли.

— Товарищ адмирал, — начал он излагать, откалибровывая основу каждого звена рассказа из отдельных картинок памяти, в доходчивую цепь аргументов доклада. — Весь комплекс мероприятий процесса подготовки и пуска практических ракет расписан и строго привязан к временным ступенькам, отсчитываемых в убывающем порядке, где «ноль» — это старт ракеты.

Временным плановым графиком предусмотрены этапы, на которых руководитель ракетных стрельб должен получить доклады о готовности к работе от всех сил, так или иначе, задействованных в их обеспечении:

— о проверке и готовности боевого поля, по которому будет производиться стрельба;

— о готовности средств телеметрического контроля и наблюдения за полётом ракет;