Я хотел было возмутиться, но понял, что это приведет разве что к новым вмятинам на корпусе. Сомнительная отправка в неизвестность тоже не очень-то обнадеживала. Я стал товаром, даже дорогим товаром, вот только что будет со мной делать покупатель? А учитывая, как при слове «отправка» остальные уродцы заскулили и забились в норы, можно не надеяться, что это приятная процедура.

Это были последние слова Великолепного. Вспомнив что-то важное, он подпрыгнул и, шелестя плащом, зашагал прочь. Двигался он неестественно виляя задом, будто там у него были раздолбанные в хлам шарниры. За ним устремилась и модная свита. При этом два разодетых киборга виляли задами еще больше самого Одинкея.

Когда они скрылись из виду, рейдеры расслабились и занялись своими обыденными делами — чисткой оружия, игрой в кости, руганью и мордобоем. А я принялся рассматривать лагерь. На первый взгляд, тут все было устроено просто: в центре песчаный пустырь с лужами масла, а по бокам покосившиеся проржавевшие лачуги, и лишь там, куда ушел главарь возвышался какой-никакой дом, если так можно назвать нагромождение металлолома. Рядом под брезентовой накидкой стояло нечто огромное, но разобрать что-либо по округлым очертаниям я не смог.

Все, где было хоть немного свободного места, покрывали граффити: примитивные рисунки из жизни бандитов, матерные словечки и несвязные наборы цифр. При этом основной цвет был красным, но и синий не отставал. Остальным же цветам отдавалось совсем редкое предпочтение.

На крыше жилища Одинкея были расставлены солнечные батареи, значит, с питанием тут проблем не будет. Не могут же все эти уродцы жить без батарей. Но и выпускать их на волю тут никто не собирался. По периметру стояли четыре вышки, где скучали запыленные киборги. В дальнем углу была свалка, а рядом в камнях — черт подери! — самый настоящий металлический рояль. Было очевидно, что он давно там пылится, но даже сквозь слой налета видно, что штуковина ценная. Я не стал загружать себя вопросом, откуда тут взялся столь экзотический музыкальный инструмент. Впрочем, достаточно взглянуть на Великолепного, и больше удивляться нечему.

Я даже захотел подойти к столь необычному чуду, но меня грубо пнули в спину. Пропахав носом песок, я вскочил и хотел наброситься на обидчика, но услышал смех, а затем огромный рейдер пробасил:

— Не стой на пути, урод.

Он так и ушел, больше не сказав ни слова. И я промолчал. Лишь сейчас, оглядевшись, понял, что я один стою в центре пустыря. Все остальные калеки забились под навесы. Видимо, когда Великолепный уходит, тут начинается власть рейдеров. И точно, не успел я добежать до укрытия, как в спину прилетела цепь. От удара я снова зарылся в песок. Отплевываясь, кое-как доковылял к лачугам под смех киборгов и шлепки цепью. Больно мне не было, и следы от металлических звеньев почти не оставались, но очень уж неприятно быть мальчиком для битья. А шипастые ублюдки только ржали во весь голос и подтрунивали. Лишь когда я скрылся в тени, они успокоились.

Рядом оказался такой же как я киборг. Модель корпуса у него была немного получше, но усовершенствования Одинкея и компании не прошли даром. Теперь все тело бедолаги было квадратным, и если приглядеться, то можно понять, каким способом его превращали в ходячую коробку. Для этого криворукий мастер использовал обычный молоток, и все грани плясали в разные стороны. Глядя на него, я даже подумал, что мне повезло. Я ведь тоже мог попасть под больную фантазию Великолепного. Но к счастью, я до этого сам изловчился в выдумке нового способа передвижения, что и было подмечено Одинкеем.

— И что тут, масло дают по расписанию? — спросил я. — Где столовая?

— Не умничай, — огрызнулся квадратный. — Тут таких не любят. Сиди тихо, и если повезет, протянешь некоторое время.

Я отмахнулся от бессмысленной угрозы и продолжил:

— Может объяснишь, что за цирк тут происходит?

— Слишком много чести, — фыркнул квадратный и заковылял прочь.

Да, дружным коллективом тут не пахнет. Сидеть в норе совсем не хотелось, и я бочком-бочком двинулся к запыленному роялю в камнях. Но едва высунул нос из тени, как путь преградил круглый киборг с приплюснутой головой. Он передвигался на гусеничном ходу, в руках сжимал толстенную пушку с коротким чугунным дулом. Сразу же бросились в глаза следы траков на земле. Они окружали рояль кольцом. Похоже, это был охранник, и он постоянно кружил вокруг этого ценного музыкального инструмента. Я знал, что такая штуковина, да еще из нержавейки — вещь драгоценная, но не настолько же, чтобы у нее был персональный страж.

— А ну назад, урод, — пробасил тазоголовый.

— Я только посмотреть хотел.

— Проваливай, пока цел.

— Может быть, я умею играть, — зачем-то соврал я.

Оно как-то само вырвалось. Только кто меня тянул за язык?