— Шевельнись в сторону Хаука — следующий будет в лоб.
Голосящий громче всех мужик вскрикнул и попятился, прижимая к груди лишенную пальцев культю. Не смел даже выть. Не мог отвести взгляда. О, Джей не Ро. Джей умел заставить себе подчиниться, верно. Но еще лучше — запугать так, чтоб не смели ослушаться. Здесь и сейчас, под диктовку собственной ярости, он просто не мог по-другому.
— Эй, осади! — Ро обернулся бледный, напуганный ситуацией чуть ли не больше всех, и Джей бы послушался центра. В любом ином случае. Но сейчас не удостоил его даже взглядом.
— Я не буду повторять, поганые шавки. Намек на угрозу Хауку, и вы все тут трупы.
Ро нервно сглотнул, но оставил попытки вмешаться. Только его ребята все еще стояли на месте, стеной отделяя Джея с Хауком от толпы, но не гарантируя никакой безопасности такому количеству мишеней.
Раненый тихонько скулил, растеряв весь запал. Медик косился на него уже с беспокойством, но пока стоял со своими.
— Ты это, не горячись, мужик, — вдруг подал голос один из сопровождения. — Тебе тяжело, понимаем. Но и ты пойми: мы народ простой, в число крутых даж не лезем. А тут целый призрак. Напугал, ну! Вот крыша у всех и тю-тю. Может это, мир, а? — народ вокруг горячо закивал. Без заводилы все быстро остывали, действительно приходили в себя. — А тебе и правда спасибо. Ты шкуру мою спас. И сейчас, вот, вправил мозги идиоту. Никто не тронет тут ни тебя, ни твоего мальчонку. Сам видишь, тут и «Стрела» не позволит!
Вокруг продолжали кивать, как заведенные болванчики, с ужасом в глазах пялясь на пистолет в руках Джея. Идиотов, способных недооценить Командующего, здесь не было. Страх и уважение брали свое. Законы Вольных. Законы Системы. Джей сейчас открыто пользовался всеми преимуществами, что волей-неволей дала ему Пустошь.
Страх. Ледяной, подавляющий, так далекий от всего, что Хаук испытал за свою жизнь. Свист ветра в свободном падении, быстро приближающаяся земля, давление тьмы и тишины подземелья, тошнотворный танец цветной мешанины линий, выстрел в спину учителя… Все это не стояло и рядом с тем, что сейчас внушали обычные привычные люди. Такие же, как сам Хаук.
Убить Джея? Только за то, что призрак оказался из его отряда? После всего, что испытал Джей, выстрелив в собственного ученика, его предлагают убрать? Просто так? Для страховки?
Хаук слушал вопли этого Уильяма, одобряющий гомон вокруг, жалкие попытки Ро хоть как-то помешать тому, что вот-вот произойдет, и чувствовал, как внутри все кипит от дикого бешенства. Руки сжались на рукоятях клинков. Сейчас Хаука не волновал ни его уровень, ни то, что ублюдки вокруг так или иначе профи. Всех их — всех до единого! — хотелось не убить, нет. Запихнуть в шкуру Джея. Пусть хоть немного почувствуют ту боль, которая на несколько долгих мгновений оглушила учителя, напрочь отрезала от реальности. Или хотя бы тот ужас, который нахлынул на самого Хаука при взгляде в безликую пустоту, смотревшую из родных глаз.
Джей пришел в себя. Здесь и сейчас это казалось чудом, чем-то невозможным. Хотя, может быть, учителю было бы лучше лишиться сознания.
Милосердней.
Так думал Хаук до тех пор, пока чертов Уильям не предложил «убрать ученика за компанию».
Как меняется человек, переживший свой ад? Как меняется тот, кто пережил и жену, и отряд, и ученика, когда в этом новом, только-только собравшемся из осколков мире возвращается та же угроза?
Джей будет убивать. Это не вызывало сомнений. Будет убивать без разбору. Будет убивать за любой намек на угрозу Хауку в безумном желании защитить то немногое, что смог вернуть. И это было еще страшнее. Ясно, слишком ясно и ярко Хаук видел, что Джей уже не Джей вовсе. Адская машина, которой плевать на всех вокруг, кроме одного-единственного человека. Кроме него, Хаука.
И это был не тот Джей, который рассказывал свои истории. Не тот, который отчитывал за ошибки и недочеты. Не тот, который мягко смеялся, когда Хаук впервые попробовал хлеб, и даже не тот, который без промедления убивал в Пустоши. Это был вообще не Джей. И Хаук никогда больше не желал видеть учителя таким.
Но бесконечный как время клубок событий не останавливался. Бежал, подпрыгивал по ухабам реальности, колючей проволокой оставлял следы, которые никогда не исчезнут. А Джей не возвращался. Мгновение выстрела, окровавленная культя Уильяма, растерянный страх в глазах Ро; слова, сказанные чужим дьявольским голосом, отшатнувшаяся назад толпа, чей-то дрожащий голос в столь же жалкой попытке оправдаться. Успокоить.
Хоть кто-нибудь же должен здесь всех успокоить. Ро как центр. «Стрела» как ведущий отряд. Детский голос внутри Хаука кричал, срывался до слез, умолял саму Жизнь вернуть все как было. Вернуть учителя, Джея со всеми его тараканами, пушистиками и невыносимым самомнением. Но Жизнь, как это бывает всегда, просто молча наблюдала.
Чудес не бывает.