— Джереми Расселл! — центровой выдержал явно напускную паузу и выдал: — Дай автограф, а?!
— Чего? — изумление на лице Джея отразилось так явно, что не удержался от смешка даже слегка опешивший Хаук. Да уж! Вот оно, бремя знаменитости.
— Нет, серьезно. Я Командующего впервые в жизни живьем вижу, пусть и побитого! А ты ж не только как Командующий отметился! Мож нас еще и сфоткает кто? Такое дело! Я потом найду, кому показать, ты не сомневайся. А может, и фотку, и автограф?
— Ты совсем идиот? — чуть наклонил голову Джей, впрочем, без всякого раздражения. Хаук даже заподозрил, что учителю по нраву такое внимание.
— Я просто использую шанс! Когда еще такой будет? Я б тебя в отряд позвал, но, боюсь, схвачу за это пулю либо в лоб, либо пониже! А фотка — это ж мирно, ну?
Джей на мгновение застыл, вглядываясь в абсолютно серьезное лицо Ро, а потом вдруг расхохотался:
— Ну, давай, фотка так фотка. Вон, Хаук сделает!
Ситуация начала казаться совсем странной, будто из дешевой постановки очередного «творческого коллектива» ближайшей забегаловки. Хотя фотографию Хаук сделал. Второй или третий раз в жизни: сам он не любил ни делать снимки, ни тем более позировать для них.
А этот Рикардо Ро, казалось, любил и еще как. Такое яркое, переходящее за грань позерство Хаук еще не встречал. С другой стороны, сложно было отделаться от чувства, что новый знакомый напоминает Джея. Пока необъяснимо и только если не приглядываться. И вовсе не внешне, а… «тараканами», не иначе.
Но очередную задержку караван воспринял ропотом и возмущением в голос. Желтомордые куда-то торопились, Оди веско напомнил про саранчу. Городские, которых прибыло еще человек пять, жались друг к другу уже совсем плотно.
Ро хмуро оглядел своих подопечных, вздохнул и забрал обратно планшет. Только сделав шаг вперед, к своему отряду, вдруг остановился и обернулся:
— Ты это… Спасибо. За нашивку Ди, Расселл.
Хаук вздрогнул. Все же этот парень не случайно Ро. Не однофамилец, а тот же самый. Кузнец тогда говорил о брате… Но если брат Дианы Ро — успешный центр, опытный, способный вести за собой караван, то как вышло, что он потерял сестру? И как вышло, что его не было рядом?
Только спрашивать все это уже поздно. А если вспомнить боль Джея, то и не надо. Дыры в душе, дыры, дыры, десятки или сотни дыр. Они есть у каждого «внешнего», да, и безжалостно тыкать в них пальцем уж точно не стоит. Джей вот вообще ничего не сказал. Только коротко кивнул — и все.
Караван выходил из ворот до ужаса шумно. Какой лидер, такой и отряд? Те десять вольных, кто присоединился в конвой в качестве сопровождения, еще куда ни шло, а вот ребята из «Стрелы» не замолкали вообще, умудряясь подкалывать — иногда очень метко и безжалостно — практически всех в караване. Кроме Джея. Чуть позже еще и Хаука. На обидное, царапнувшее по гордости замечание о возрасте высотник не успел даже огрызнуться: Джей заткнул весельчака короткой фразой, а извинился за своего уже Ро. На том тему закрыли.
И все же в «Стреле» были профессионалы. Дело не столько в оружии или форме, потертой, латанной, исцарапанной, но добротной и прочной, а скорее в движениях, координации. Сыгранности. Треп трепом, а место в строю держали точно. Если кто-то отходил — остальные тут же перестраивались. Кто-то сбивался из «чужих»? Направляли, ставили на место, придерживали либо просили ускориться.
Рикардо Ро подчинялись настолько естественно и без задержек, будто думали с ним в унисон. Правда, за первые полдня пути почти ничего не случилось. Во всяком случае, караван не останавливался ни разу, а с любой возникшей угрозой сопровождение справлялось играючи просто. Тварей расстреливали еще на подходе. Близко не смог подойти даже знакомый Хауку скорпион — быстрая и опасная тварь.
С другой стороны, его и не убили: отогнали прочь, отказавшись преследовать.
После обеда стало потише. К вечеру выдохлась даже «Стрела», а уставшие от долгого пути городские, затюканные и нервные, замолчали совсем. Даже мальчишка, руку которого родители не отпускали весь путь.
Уюта походного купола на этой ночевке не было вовсе. Хаук оглядывался вокруг, чувствовал в первую очередь наряженное недоверие городских, подозрительность желтомордых, и снова утыкался взглядом в красно-рыжее ядро походной печки.