Я вспомнил дикую и хищную красоту местных бангорок. Дааа… пожалуй, что и взял бы… Бангорок у меня ещё не было. Хотя, откровенно говоря, я не слишком преуспел на любовном фронте в этом мире — у меня и квейтринка была только одна, и тувларка… То есть вообще было всего две девушки, и вообще сексом я тут занимался два раза.

— Она оказалась очень далеко от своих… от своей стаи.

— Случилась нерадость?

Видя, что я не совсем его понял, Серое Пятно прикрепил к своим мыслям картинку: лес, погружённый в сумерки, в котором дерутся множество собак разных размеров. Норгваны и гончие. Видимо, это что-то из его воспоминаний или воспоминаний его предков.

— Нет, но вернуться она не может.

— Это тоже нерадость, когда не можешь вернуться к своим.

Серое Пятно говорил очень внятно, и никаких трудностей в общении с ним не возникало, но иногда случались такие казусы… У норгванов нет разницы между понятиями радость и счастье, точнее, нет понятия счастья, есть просто радость и всё. Хотя, надо отметить, люди тоже не всегда понимают, что оно такое — это самое счастье… Вот что такое несчастье понимают всегда отлично.

— Да, но я приведу её в Ньюхоум, там она, скорее всего, найдет себе новую стаю.

— Ты идёшь в город с высокими стенами? — оживился Серое Пятно.

— Да, — согласно кивнул я.

— Вчера я видел стайку людей, голов десять… С животными. Они встали лагерем невдалеке от дороги через горы, но так, чтоб с дороги их не было видно. И ещё стайку людей с животными и повозками… караван. Они встали на ночлег восточнее, на дороге. Если первые никуда не уйдут, а вторые дальше будут идти по дороге, то завтра к полудню они встретятся. Первые, скорее всего, собираются охотиться на вторых — вы, люди, часто охотитесь друг на друга. Может быть, ты захочешь поохотится на кого-нибудь из них?

Да, скорее всего, первые — бандиты, решившие устроить засаду на караван не в Айлейтских горах, а перед ними, где их меньше ожидают. А животные с ними — всё те же, ездовые, чтоб добычу увести.

— А где расположились первые, как далеко от дороги и где это место? Покажи, что ты видел вокруг?

Серое Пятно прислал мен в голову несколько картинок. Я узнал место — да, если завтра выйти с утра пораньше, то я вполне могу успеть к нападению бандитов. Правда, Свете опять придется ехать у меня на закорках.

— Спасибо, друг-норгван. Я действительно, пожалуй, завтра поохочусь на первых из тех людей, что ты видел вчера.

— Вы люди странные, я никогда вас толком не понимал. Ни я, ни другие норгваны. Вы плодитесь бесконтрольно… все — не разбираясь кто силён, а кто слаб, от кого получатся слабые детёныши, а от кого сильные, кто сможет их воспитать, а кто нет. Как будто пытаетесь заполонить собою всю планету. Рождаются слабые детёныши, они вырастают и плодят ещё более слабых. И вам приходится делать разные предметы, чтоб все они могли жить… и чтоб могло жить так много голов вашего вида. Вы ругаете свой молодняк, говорите: «молодёжь пошла не та!», но ничего с этим не делаете. А ваш молодняк может не уважать старших… Особенно такие, как она, — Серое Пятно неодобрительно указал носом на мирно спящую под его боком Свету — Не уважать даже тех старших, от кого они появились. А потом вы начинаете охотиться друг на друга… Не понимаю… — Норгван говорил спокойно, без агрессии.

— Это сложный этический вопрос, Серое Пятно. И одна из извечных проблем человечества — у всех должно быть право на жизнь, и все должны иметь право оставить потомство.

— Это говорит человек, который завтра собирается убить десяток себе подобных, — фыркнул Серое Пятно. — И который потомство оставлять не спешит.

— Ну да, ты прав, — усмехнулся я.

— Я раньше много наблюдал за людьми, — продолжил норгван. — Пытался понять… Вы делаете разные предметы, ставите их себе на службу… потом сами начинаете служить некоторым из них. Другие вещи должны усилить вас, но усиливают лишь на время и в каком-то одном из случаев, а вообще делают вас слабее… вас или ваших детёнышей. Вы улучшаете эти вещи, и они делают вас ещё слабее, и вам нужно их ещё улучшать. Не понимаю…