— Это мой тебе подарок, — сказал он. — Как товарищу по несчастью. Тому, кто был изменен.
— Что? Зачем ты это сделал?
— Я выслушал то, что ты мне сказал, — произнес он. — Спросил себя: кто первый появился рядом с тобой этим утром? Кто ворвался к тебе в дверь? Разве она удивилась, что твоя приятельница пропала? И что она сделала? Она увезла тебя оттуда, не успел ты собраться. Запихнула тебя в машину и увезла, как будто за вами кто-то гнался. Но ты-то сам видел кого-нибудь? Ты видел?
Я раскрыл рот, но Хантер уже отмахнулся от нас.
— Не бери в голову, — произнес он и зашагал прочь. По направлению его взгляда и движению было ясно, куда он устремился.
— Он следил за тобой, — проговорила Джейн сквозь крепко стиснутые зубы. — Он идет к Тони и Мари.
Она была права. Хантер неторопливо перешел дорогу и направился прямо к боковой лестнице ресторана «У Джонни Бо».
— Нисколько не возражаю, — сказал я.
Ушло пять минут на то, чтобы перевести Джейн через дорогу и по короткому мосту — на Лидо, и еще пять, чтобы обойти по Бен-Франклин-драйв вокруг жилого комплекса, куда привез меня Хантер. Машина так и стояла у обочины. По дороге Джейн молчала. Лицо у нее побелело; футболка, обмотанная вокруг руки, намокла от крови. Даже ее голубые глаза как-то посерели, выцвели. Но она была стойкая. Сначала я поддерживал ее, но под конец Джейн пошла сама, ускоряя ход и размеренно топая по дороге, а глаза у нее снова начали проясняться.
Я открыл дверь с пассажирской стороны и помог ей сесть, потом обежал вокруг машины.
— Мы не поедем в больницу, — сказала она.
— Джейн…
— Меня зовут Эмили. Можно Эм, для краткости, если хочешь, — сказала она, не то хмурясь, не то улыбаясь. — Похоже, ты несколько разочарован.
— Ты… просто ты не похожа на Эмили.
— Наверное, моя мать не знала, какой я стану, когда вырасту.
— Эмили, Эм, Джейн, как бы тебя ни звали! Мы поедем… — Я замолк, вспомнив, куда собирался, пока у нее в машине не взорвалась рулевая колонка, в какую больницу должен был ехать и за кем. — Ты сильно ранена?
Та начала осторожно разматывать футболку.
— Может, не стоит?
— Не знаю, — ответила она. — Но вот сейчас и узнаем.
Мы увидели кровь и рваную, сырую плоть. Эмили развернула ладонь, и я понял, что у нее оторвана только подушечка большого пальца, а не сам палец, как мне показалось сначала; кость вроде бы была на месте.