Но я кое-что увидел. Я отошел от пикапа. Не знаю, принадлежала ли машина ей или была взята напрокат, но за последние недели она явно побывала в переделках, помимо той бешеной гонки по лесу в дикой части острова. Сзади машина была грязная и ободранная. Но там, в пыли, сияло вытертое пятно. Даже не пятно, а какие-то линии, буквы — так иногда проходящие мимо шутники пишут на грязной машине: «Помой меня!»

Но эта надпись была другой. Она показалась мне совсем свежей, и там было всего одно слово, начинающееся на «И».

— Нет! — выкрикнул я, но Джейн уже повернула ключ в замке зажигания.

Взрыв был негромкий. Он был короткий, сжатый, сдержанный. Сомневаюсь, что люди на другой стороне дороги слышали его. Но я слышал. И еще я слышал крик Джейн.

Я не стал размышлять, не произойдет ли второй взрыв. Хотя, наверное, стоило. Я подбежал к водительской двери и увидел Джейн, замершую на сиденье, прямую как палка. Она показалась мне обескураженной и изумленной. Лицо и рубашка были в крови. Она смотрела на свою правую руку.

— О господи! — ахнул я. Устройство, должно быть, было крошечное, спрятанное в рулевой колонке. Кисть в основном уцелела, но мне показалось, что оторвана половина большого пальца, часть указательного и из ладони вырван кусок мяса.

— Я в порядке, — проговорила она. — Я в порядке.

С каким-то неестественным спокойствием она сунула здоровую руку под сиденье и вытащила футболку. Туго обмотала ею кисть, часто, но размеренно моргая.

— Все отлично, — сказала Джейн, вряд ли обращаясь при этом ко мне. Она дышала медленно, выдерживая паузы, словно считала про себя между вдохами. Потом неловко развернулась на сиденье, и я помог ей выйти из машины.

— Идем, — сказал я. — Я отведу тебя в больницу.

Она помотала головой.

— Я в порядке.

— Нет, не в порядке. Тебе надо в больницу.

— Каким образом? Копам звонить нельзя.

— Моя машина, — вспомнил я. — Она на Лидо. Идем.

Я взял ее под локоть и попытался перевести на другую сторону улицы. Машины объезжали нас, выискивая место для стоянки; мысли водителей были заняты коктейлями, креветками, жаренными в сухарях, или тем, какие возможности их ждут, когда дети будут уложены в постель. Джейн оказалось не так-то просто сдвинуть с места.

— Нет, серьезно, — заговорил я, стараясь сохранять спокойствие хотя бы на словах; поднял голову, пытаясь высмотреть в потоке машин разрыв и перетащить ее на другую сторону. — Идем…

Но в следующий миг я увидел его. Он стоял на боковой дорожке и смотрел на нас. Хантер. Он стоял, расслабленно опустив руки, совершенно спокойный — скала в джинсах и простом пиджаке. Вид у него был такой, будто он стоит здесь с тех пор, когда еще не было Серкла.

Я потянул Джейн сильнее, и наконец-то она сдвинулась с места, зашагала, словно только что научившийся ходить ребенок, которого тащат куда-то, хотя он уже ясно дал понять, что не хочет туда идти. Большой белый «Форд» громко загудел, но остановился, пропуская нас.

— Это ты сделал? — заорал я на Хантера, подходя ближе. — Ты это подстроил?