Немецкий военный флот передавался победившим державам, армия сокращалась до 100 000 человек, немецкие оборонительные сооружения на Рейне подлежали уничтожению, Германия теряла все свои колонии. Кроме того, победители унизили немецкий народ, заставив его правителей подписать признание, что Германия несет всю ответственность за развязывание войны – на самом деле это было не так. Мало этого, Германия должна была платить репарации не только за те разрушения, виной которых была она, но и за то, что натворили сами союзники в своих собственных и в других странах. Именно эти неразумные выплаты привели к неизбежному. Германия просто физически не могла выплатить такой гигантский долг.
Немецкий народ был унижен до предела, чувство национального самоуважения подорвано, Германия фактически была приговорена к нищете и разрухе. Несправедливый Версальский мир привел к образованию пороховой бочки, которая раньше или позже должна была взорваться.
Версальский мир был построен на ряде принципов, но Германии они как бы не касались. Самым важным был национальный принцип. Согласно этому принципу язык является главным признаком наций и должен определять границы между ними – но с одним исключением: Германия. Огромные немецкоговорящие меньшинства оказались отрезанными от своей родины – в Чехословакии, Польше, Румынии, Франции и других странах. Император отправился в изгнание, оставшиеся курфюрсты отреклись от власти, было введено республиканское правление. Демократия внедрялась насильно.
Отсутствие парламентских традиций привело к свирепому соперничеству между десятью «большими» и несчетным количеством маленьких политических партий, что, по сути, довершило разгром Германии. Правительства формировались и уходили в отставку, не выдерживая бесконечных свар постоянно меняющихся коалиций.
Когда оказалось, что Германия не в состоянии выплатить назначенные ей военные долги, немецкий народ был унижен еще раз. В 1923 году французские войска оккупировали один из важнейших промышленных районов Германии – Рур. Французы конфисковали все, что представляло хоть какую-то ценность. Эта глупая жадность окончательно подорвала возможности Германии хоть как-то рассчитаться с военными долгами. Немецкий народ прибег к единственному оставшемуся у него способу обороны – пассивному сопротивлению. Промышленность Рура была парализована.
У Германии остался единственный источник дохода – печатный станок. Ассигнации печатались непрерывно, номинал их все возрастал. За то, что три года назад стоило десять марок, надо было платить тысячу двести сорок семь миллиардов, почтовая марка стоила двадцать миллиардов. Сбережения потеряли всякую ценность, пенсионеры остались без средств к существованию, средний класс, который после исчезновения с политической сцены дворянства отвечал за стабильность в стране, обнищал до крайности. Инфляция, как это обычно бывает, сопровождалась лавинообразно растущей безработицей, заработная плата тех, кто умудрился сохранить работу, не превышала исчезающе малого прожиточного минимума – экономика рухнула.
Когда страны-победительницы начали соображать, что они сделали что-то не то, в требования о репарациях были введены определенные облегчения, и французские войска оставили Рур в 1929 году. Но тогда начавшаяся было стабилизация немецкой финансовой системы была опрокинута навзничь мировым экономическим кризисом.
Тяжелейшая нужда, постигшая и без того обедневший народ, естественным образом подготовила почву для расцвета крайних партий и политических переворотов. Введенное чрезвычайное положение не смогло остановить возрастающее недовольство, правительство, назначенное президентом Гинденбургом, оказалось абсолютно неспособным собрать большинство в рейхстаге – пошли в ход чрезвычайные меры и указы. Когда рейхстаг начал протестовать, он был распущен.
Немцы – и их можно понять – были совершенно разочарованы во всех политических альтернативах, которые им до сих пор предлагались. Демократическое правление себя дискредитировало. Совершенно естественно, что в этом положении люди мечтали о сильной личности, едином руководителе.
К сожалению, этой сильной личностью стал Адольф Гитлер.
Адольф Гитлер родился и вырос в Австрии. Он и оставался австрийцем до тех пор, пока в тридцатилетнем возрасте не принял немецкое подданство.
Юный Гитлер был в очень плохих отношениях со своим отцом, чиновником австрийской таможни, и в прекрасных с матерью. В семье было много детей, из которых выжили только он и одна из сестер. Он скверно учился – как считали учителя, из-за плохой самодисциплины. Был вынужден сменить школу. Но и в новой школе он получил удовлетворительные отметки лишь по нескольким предметам, и окончил ее, не получив аттестат.
Гитлер мечтал стать художником, в 1907 году пытался поступить в Художественную академию в Вене, но не был принят. Через какое-то время он хотел поступать в высшую архитектурную школу – и вновь не прошел конкурс. Удар был тяжелым, он был уверен, что с ним обошлись несправедливо, но не оставил мечты реализовать себя в искусстве – стать художником, архитектором или композитором. Он строил величественные планы, которым никогда не было суждено сбыться. В частности, он разработал проект тотальной перестройки близлежащего города – Линца. Картин его никто не хотел покупать. Он сочинял музыку, написал даже пышную музыкальную драму – но никто не пожелал ни поставить ее, ни даже издать. Он никогда не работал ни на какой постоянной работе. В основном Адольф жил на средства матери и иногда подрабатывал, рисуя почтовые открытки и оставляя свои картины для продажи в комиссионных магазинах.
После смерти матери он потерял не только опору в жизни, но и всякие средства к существованию. Его выселили из квартиры, за которую он не платил, он ночевал на скамейках в парках, завшивевший и оборванный, пока наконец не попал в приют для бездомных в Вене. Гитлер несколько раз попадал в списки венской полиции, австрийские военные организации сочли его непригодным к военной службе. Вместе с приятелем-соседом он уехал в 1913 году в Мюнхен. Там он сумел более или менее наладить жизнь, но свои мечты о художественном будущем не оставил.
Судьба человечества была бы иной, и много жизней было бы спасено, если бы юный Адольф Гитлер сумел добиться того, чего он так горячо желал. Возможно, это не помогло бы ему лично – по своей натуре он всегда был бы обречен на страдания, вызванные несовпадением амбиций с его скромными возможностями. Но все равно, наверное, он был бы более счастливым человеком, если бы ему удалось воплотить в жизнь хоть одну свою мечту раньше, чем в сорокалетнем возрасте.
Впрочем, кто знает.
Гитлер пишет, что когда в 1914 году началась война, он упал на колени и возблагодарил Господа. Он записался добровольцем в немецкую армию и был вне себя от счастья, когда его зачислили. Он начал рядовым, был ранен, получил два отличия, в том числе Железный Крест, и был произведен в капралы. Несмотря на то, что он, если судить по наградам, был храбрым солдатом, товарищи его не особенно любили. Войну Гитлер закончил в госпитале, находясь на излечении после отравления газами. Потом он писал, что война была счастливейшим периодом в его жизни. Верный своей привычке, Гитлер утверждал, что война была проиграна из-за социалистов, евреев, политиков и трусливого руководства. Он всем сердцем принял теорию «удара кинжалом в спину», который якобы нанесли немецкой армии социалистические агитаторы в тылу.
Гитлер старался как можно дольше оттянуть демобилизацию и стал наконец одним из плохо оплачиваемых информаторов службы безопасности. В его задачу входило посещать политические собрания и докладывать об их характере.
Событие, перевернувшее жизнь Гитлера и судьбу мира, произошло 12 сентября 1919 года. Он получил задание посетить собрание Немецкой партии, происходившее в прокуренной пивной. Несмотря на то, что по замыслу он должен был оставаться наблюдателем, Гитлер не смог удержаться, и в ответ на агитацию за самоуправление Баварии произнес прочувствованную речь за объединение Германии. Среди пары десятков участников собрания случайно оказался Антон Дрекстер – первый человек, сообразивший, что у Гитлера незаурядный талант агитатора. Дрекстер пригласил его на закрытое собрание партии. Гитлер получил партийный билет за номером 7, был назначен ответственным партии за пропаганду – и превратил одну из сотен крошечных партий в тогдашней Баварии в массовое движение. Он изменил название – партия стала теперь называться Национал-социалистическая рабочая партия Германии, и был избран в 1921 году ее председателем. Он требовал для себя как лидера партии неограниченной власти. НСРПГ за пару лет стала серьезным политическим фактором в Баварии. Тогда же, в 1923 году, он совершил свою первую политическую ошибку.
Ошибка произошла из-за обычной у Гитлера переоценки возможностей – своих и своей партии. Попытка захватить власть переворотом с помощью пятнадцати тысяч товарищей по партии была обречена на провал, несмотря на то, что Гитлеру удалось уговорить национального героя, генерала Людендорфа, идти во главе колонны демонстрантов. Гитлер был совершенно потрясен, когда полиция, пропустив вперед маленькую группу во главе с Людендорфом, загородила дорогу бунтовщикам, и, когда те отказались остановиться, открыла огонь. Именно тогда он принял решение изменить тактику, необходимую ему для завоевания власти в Германии.