— Рано благодарите его, сударь. Может, водитель и не подумает брать нас на борт, — мрачно выдал я. — Тем более нас четверо, а вряд ли там едет грузовик. По звуку мотора, скорее, легковой автомобиль. Однако попробовать стоит. Лаврентий, дай мне свой шейный платок, я прикрою им глаза, а то вдруг водитель суеверный. Увидит мастера смерти — и только газу прибавит. А вы, Лука Анатольевич, выйдите на дорогу и машите рукой. Авось автомобиль вас не собьёт.

Семинарист внезапно изучающе посмотрел на меня, неопределённо хмыкнул и задумчиво проронил:

— Никак не могу понять из какой вы губернии, Андрей. В Петрограде так не говорят, в Москве тоже. Вы не сибиряк? По слухам, там много блондинов. Или вы даже этого не помните?

— Не помню, — буркнул я и цапнул платок, протянутый младшим Астафьевым.

Лука же проворно выскочил на дорогу и начал размахивать руками, будто собирался взлететь или пытался изобразить мельницу. В любом случае его поведение заставило остановиться практически такой же автомобиль, которым владел и Всеволод. Кажется, в этом мире ещё не доросли до разнообразия машин.

— Вы чего, судари?! — опасливо крикнул сидящий за рулём толстощёкий мужик с зализанными набок чёрными волосами. Ежели бы я был мужеложцем, то носил бы такую же причёску.

— Помощи просим, сударь. Господом богом прошу, довезите нас до Петрограда, — взмолился Лука, бросившись к водительской двери.

— Лаврентий, встань напротив переднего бампера, а то вдруг зализанный уедет, — шепнул я младшему Астафьеву, а сам остался стоять на обочине, чтобы не рисковать. А то вдруг всё-таки блесну своими глазами?

— А чего случилось-то, господа? — прогудел слегка успокоившийся мужик, поначалу явно допустивший мысль, что его хотят ограбить.

— Авария! — крикнул я, заметив растерянные взгляды двоюродных братьев, не знающих, что именно сказать. — Сгорел наш автомобиль!

— А-а-а, так это ваш автомобиль там догорает. Ясно-ясно. А как же вас так угораздило, судари? И не пострадал ли кто? Я там кровь видел и ошмётки плоти.

— Да мы в коня врезались, — неожиданно решил «помочь» мне Лаврушка, переминающийся с ноги на ногу перед капотом.

— В коня? — изумился мужик. — Дык там и куски порванной одёжки лежат!

— А конь тот в пальто был! — иронично сказал я и серьёзно добавил: — Это мы так шутим, сударь, от нервов. На самом деле мы от дедушки возвращались, и он нам с собой мясца дал, а мы его, значится, в старый плащ и завернули. А теперь мясо это, наверное, волки растащили или другие хищники. Мы же его с собой брать не стали. Около автомобиля оставили.

— А-а-а, — понятливо протянул дотошный водитель, почесал затылок и выдал: — У меня в автомобиле место токмо для двоих сыщется. Краски я для художников в город на продажу везу. Они почти всё заднее сиденье и занимают.

— Я куплю ваши краски, сударь! Сколько за них хотите? — громыхнул подошедший Всеволод, уже успевший оттереть лицо от крови и грязи. — И ежели я избавлю от них ваш автомобиль, то уместимся ли мы все в нём?

— Надо сказать, что у меня краски отменные, самые лучшие. Немецкие. А в автомобиле с трудом, но разместимся все, — проговорил хитрый купчина, явно набивая цену.

Старший Астафьев подошёл к водительской двери и, практически не торгуясь, согласился на предложенную торговцем цену, а та оказалась весьма существенной, будто эти краски делали из крови единорогов. Лука даже челюсть уронил на грудь, но встревать в сделку не стал. Я же подумал, что Всеволод, несмотря на то, что его семья небогата, ведёт себя так, будто у него за спиной пыхтят трубами заводы, пароходы и фабрики. На деле же Астафьевы имели лишь лесопилку и клок сельскохозяйственной земли. Впрочем, это его дело. Хочет корчить из себя мажора? Пускай.

После того как сделка состоялась и деньги перекочевали из одного кармана в другой, Астафьевы и Кантов выгрузили из машины ящики, освободив в ней место.

Краску они поставили прямо на обочине, заставив водителя закудахтать: