Я краем уха слушал Луку и мрачно посматривал на Всеволода. А тот тяжело дышал, сверля меня взглядом исподлобья. Казалось, что он сейчас кинется и разорвёт меня голыми руками. Вены на его висках вздулись, словно сытые пиявки, мускулистая грудь ходила ходуном, а пальцы сжимались в кулаки.

И наконец он не совладал со своими эмоциями. Схватил меня за грудки и прошипел в самое лицо, опаляя горячим дыханием, пропитанным неконтролируемым гневом:

— Ты… ты посмел поднять на меня руку, отребье! За такое вызывают на дуэль!

— Андрей спас тебя! — закричал Лука и принялся отдирать от меня руки Всеволода.

А сам я сейчас был слабее котёнка, посему самостоятельно защититься не мог. Но зато моя физиономия вспыхнула таким презрением, что, возможно, оно-то и заставило Астафьева резко отпустить меня.

— А кто его просил вмешиваться?! А?! — прорычал он, сверху вниз глядя на семинариста. — Я сам в состоянии решать, как мне поступать! Мне помощники не нужны, тем более такие!

— И что бы ты решил, герой? — едко просипел я, снова согнувшись пополам. — А? Принял бы вызов, да? А что потом? Похороны? Петров бы тебя порвал как тузик грелку! И что дальше? Илья Макарович уже стар, а Лаврентий ещё слишком молод. Кто будет поднимать род Астафьевых?

Громко пыхтя, Всеволод ожёг меня яростным взглядом, сплюнул под ноги и ринулся вдоль дороги.

Младший Астафьев хотел было пойти за ним, но Лука схватил его за плечо и твёрдо произнёс:

— Оставь его. Пусть побудет один. Подумает. Андрей сказал правильные слова. А пока Всеволод думает, мы пойдём следом. Авось попутный автомобиль встретим.

Лаврентий посмотрел на удаляющуюся широкоплечую фигуру брата, попыхтел немного и всё-таки не побежал за ним, а молча почавкал по грязи рядом со мной и семинаристом.

Но буквально через пару десятков секунд паренёк выдохнул, осуждающе глянув на меня:

— Не надо было бить Всеволода по голове. Он теперь навсегда запомнит это.

— А что прикажешь было делать, а? — буркнул я, проведя рукой по мокрым волосам. Шляпа-котелок сгорела вместе с машиной, как и прочие вещи всей нашей четвёрки.

— Не знаю, но не так.

— Отвергая — предлагай.

— Не знаю я, что предложить!

— То-то и оно, — цыкнул я и глянул на небо. Из-за туч показалась бледная, болезненная луна, пронзившая серебряными лучами вымытый дождём воздух.

Лука тоже глянул на луну, суетливо перекрестился и воодушевлённо проговорил:

— Нам всем четверым непременно следует сходить в церковь и поблагодарить бога за избавление от супостатов.