Озеров: — Чехословацкая сборная, начала атаку, проход, Холик, передача Бубле.
— Пошли, пошли, мальчики, а ты отдохни пока, дорогой, пока эти шлемазелы забьют другим шлемазелам.
— Ба, это просто игра, перестань так нервничать.
— Один Иржик за всю команду отдувается, не кошерно это!
Озеров, — Гооооооол! И чехословатская сборная выходит вперёд!
— Даааааа, гоооол, ты видел? Дубчеееек! — орала Ба.
— Ба, что-то такой фамилии я не слышал в матче.
— Да оно тебе надо? Ты тогда только родился.
Кто такой Дубчек, я узнал только через много лет.
Чехи тогда выиграли, и финал играли с нашими. Во время этого матча Ба молчала, только хлопала в ладоши, когда чехи забивали.
А Иржи Холечек остался ее кумиром навсегда!
После рабочего дня, когда сел в кресло отдохнуть, на 5 минут, когда даже сил нет переодеться, я тупил в Ютуб. В потоке мультфильмов, которые смотрит моя наилюбимейшая дочь, я ткнул пальцем в экран и остановил ленту.
Пел Макаревич.
Как всегда, нирвана подобралась из-за угла.
У каждого Алма-Атинца есть свой главный перекресток в жизни. Да, самый главный, через который ты еще ездил в коляске, на который ты пришел с армии, куда ты выходила в свадебном платье, где стояли твои родители ловили наши зеленоглазые такси. И ты ушел с него, или навсегда, или возвращаясь на него каждый день.
Он главный, главнее перекрёстка больше нет.
Так устроен город, город перекрестков.
И как бы ты ни смотрел на статую Свободы, на Тель-Авив, на Бранденбругские ворота, или на Москвоский Кремль, ты все равно стоишь на том, своем, главном. И как бы ты ни пыжился, ты на нем. Потому что это не просто пересечение двух улиц, это то, что у тебя внутри, в тебе, он заходил в тебя годами, и больше никогда не отпустит.
— Ба, дай сорок копеек.
— Ну-ка, посмотри внимательно, у меня на голове рога изящные есть?