Капитан покачал годовой. – Не теперь. И так хорошо.

Поднялся вой, напоминавший зверинец, арестанты шумели, стучали, кричали, свистели, звенели цепями и изо-всех сил били кулаками в стену.

– Там на небе, в облаках, знамения и чудеса, море вопит, как живое, надо иметь железные нервы, чтоб выносить это.

– Да успокойтесь, – шептал Тристам. – Дурачье, чему поможет ваш глупый рев? У меня ключ, он подпилен и отлично подходит к двери.

– Ну, так давай его, отмыкай двери!

– Отомкну, когда придет время. Или вы хотите, чтоб солдаты изрубили вас и, как собак, побросали за борт? Нет, ребята, сначала пусть наши палачи поразмякнут, пусть начнут дрожать за свою собственную жизнь, тогда мы и подоспеем и покончим с ними.

– Ты свободен, – заскрежетал Маркус, – так хорошо тебе разводить на бобах.

– Дайте мне доктора! – снова кричал голос изнутри. – Я умираю! В облаках горит огонь! О, если бы я жил иначе, если бы у меня не было таких тяжких грехов! Где доктор? Где священник?

И ломая закованные в кандалы руки, бледный, исхудалый больной арестант метался из стороны в сторону по тесному пространству тюрьмы. – Этот ужасный огонь! – кричал он. – Этот огонь! Что же вы не молитесь? Пойте же! Пойте же! Господь, моя крепость…

Но голос его прервался рыданиями. – А для грешников Господь тоже крепость? – Милосердие! Милосердие! Я умираю!

И он тяжело рухнул, вниз лицом, на пол.

Все на минуту смолкло в тюрьме. С неба быстро и непрерывно падали большие огненные шары, в воздухе слышался гул и свист, волны беспокойно бросались во все стороны. А упавший человек, вытянувшись во весь рост, тихо и неподвижно лежал на полу.

Все остальные не могли побороть своего ужаса. Небо и море в смятении, вокруг убийцы, потрясающие цепями, а буря все ближе и теснее обступает корабль и готова подхватит его и в бешенном порыве раздробит в куски.

Какая душа могла оставаться хладнокровной? какая грудь сохранить спокойствие?

Один из арестантов нерешительно подошел к упавшему и потряс его. – Слушай, ты!

Никакого ответа, ни признака жизни. – Эй, вы! вскричал снаружи доктор. – Вставайте!

Прежнее безмолвие.

– Поверните его лицом кверху – приказал капитан арестанту, стоявшему возле. – Поднимите его!

Но арестант с впалыми глазами и хитрым лицом, покачал головой. – Не могу, он может быть, умер.

Тогда поднялся Торстратен и подошел к распростертому на полу. Он его поднял, как малого ребенка, и поднес к месту, где стоял врач. – Несчастный плут умер от страха перед знамением, – сказал он насмешливо. – Посмотрите на него, он мертв.