Макарий учил, что главное для государя – соблюдать четыре заповеди: храбрость, мудрость, справедливость и милость даже к тем, кто провинился. Ведь Сам Христос говорил: если ты простишь, то и тебе Бог простит. Именно так начал править Иван Васильевич. Он проявил мудрость и смелость, когда сверг Шуйских. Но хотел быть и милостивым. За страшные преступления в полной мере ответил только один Андрей Шуйский. Его помощника Кубенского посадили в тюрьму, остальных сообщников отправили в ссылки. Да и то государь вскоре всех простил, вернул ко двору.

Конечно, в возрасте 13 лет он ещё не мог править самостоятельно. Он возвысил своего пострадавшего любимца Фёдора Воронцова, поставил во главе правительства. А сам продолжал учёбу с митрополитом, читал книги. Получив свободу от надзора Шуйских, стал совершать путешествия по святым местам, по далёким монастырям. Иван Васильевич оставался очень скромным человеком. На севере по вечерам ещё бывает светло. Из-за этого в Кирилло-Белозерском монастыре великий князь и его свита ошиблись со временем, опоздали к ужину. Келарь, заведующий хозяйством, заявил, что после вечерней службы подавать еду уже нельзя. Но государь даже не подумал сердиться или спорить. Нельзя так нельзя – легли спать голодными.

Великий князь ездил по стране, молился, учился. Но дела в государстве шли совсем не хорошо. Россию по-прежнему окружали враги. Казанский хан Сафа-Гирей усилился. Он признал над собой власть султана и крымского хана, ему прислали отряды крымских воинов, он заключил союз с ногайцами. На нашу страну продолжались набеги и с востока, и с юга. А русские вельможи избаловались. Приказы выполняли кое-как.

В 1544 году напали крымцы. Великий князь послал на них рать под командованием князей Щенятева, Курлятева и Воротынского. Но они стали спорить между собой, кто из них более знатный. Друг другу подчиняться не желали. Войско стояло на месте. А татары, разграбив множество сёл и набрав пленных, спокойно ушли. Государь намечал и поход на Казань – сперва в 1544, потом в 1545 году. Но воеводы ныли и жаловались, что это слишком тяжело. Вместо большой армии отправляли туда отряды на лодках. Они разоряли селения по берегам и возвращались. Для воевод такая война была самой подходящей. Не надо рисковать в сражениях, вести трудную осаду. Зато воины привозили много ценной добычи (это во всех странах считалось вполне законным). Воеводы получали свою долю, по дешёвке скупали у воинов пленных – чтобы были холопами в их вотчинах.

Хотя даже такой слабенький ответ вразумил многих казанцев. Поняли, что безнаказанность кончилась, за набеги придётся расплачиваться. Часть местных князей решила, что с Россией надо мириться. Взбунтовались и прогнали Сафа-Гирея. Обратились к Ивану Васильевичу, что согласны ему подчиняться. В нашей стране тоже жили татары, перешедшие на службу к московским князьям. Им выделили район с городом Касимовым, у них был даже свой царь – но он служил русскому государю, и его называли «служилый царь». Вот этого касимовского царя Шаха-Али назначили ханом в Казань. Но продержался он всего месяц. От набегов на Русь получали огромные прибыли казанские работорговцы. И в хозяйствах многих казанцев трудились русские невольники, освобождать их никто не хотел. Работорговцы и рабовдадельцы подняли восстание. Выгнали Шаха- Али. А Сафа-Гирей вернулся с войском крымцев и ногайцев. Казнил всех, кто выступал за мир с Россией.

Но Иван Васильевич вдруг начал узнавать, что даже в своей стране у него неладно! Потому что Воронцов только прикидывался его другом. Специально подлизывался, чтобы самому возвыситься. А теперь начал вести себя… так же, как Шуйские. Любые вопросы решал сам, даже не сообщая государю. И вокруг него пристроились те же самые вельможи, которые окружали Шуйских, от которых государь спасал Воронцова! Иван Кубенский, Пётр Шуйский, Горбатый-Шуйский, Палецкий. Но сейчас они прекрасно спелись между собой. Делали так, как выгодно им самим. Награждали своих родственников и приятелей, назначали наместниками, воеводами.

Такие начальники опять хищничали, обирали народ. Бояре скрывали это от государя, жалоб не передавали. Но он стал узнавать от других людей и обнаружил, что Воронцов уже правит страной вообще без него. Иван Васильевич сперва мягко стал поправлять его. Но тот возгордился, считал себя всемогущим. Продолжал распоряжаться без его ведома. А когда государь решил проверить дела, боярин вообще возмутился и нахамил – дескать, он ничего не понимает и пусть не мешает. Тут уж великий князь не стерпел, выгнал его. А при проверках открылись беззакония, воровство. Иван Васильевич отправил в опалу Воронцова и всю его компанию.

Руководить правительством он поручил своим дядям Глинским. Но они были неопытными, никогда не занимали высоких должностей. Не они стали руководить, а ими стали руководить те, кто изображал из себя их друзей. Назначали других начальников, а они вели себя не лучше прежних. Бояре подсовывали таких «друзей» и самому государю. Ещё когда правили Шуйские, они пристроили к нему в свиту молодого дворянина Алексея Адашева. Следить, доносить. Иван Васильевич был очень верующим, и Адашев прикидывался таким же. Подолгу молился, строго соблюдал все посты. Раздавал милостыню. Даже в собственном доме поселил больных, нищих, ухаживал за ними. Государю это понравилось. Он сделал Адашева своим приближённым, полностью доверял ему. Хотя и этот любимец служил вовсе не ему, а шпионил за ним.

А другой бывший любимец Воронцов вместе с Кубенским, когда Иван Васильевич выгнал их, обозлились и задумали погубить государя. Тогда престол достанется его двоюродному брату Владимиру Старицкому. Сын изменника, его мать Ефросинья – жена изменника. С ними как раз и можно переделать Россию, как хотелось боярам. В 1546 году поступили известия, что на Русь может напасть крымский хан. Иван Васильевич в первый раз решил сам возглавить армию. Войска собрали на берегу Оки. Хан узнал об этом, отменил набег. Но в полках проводили смотры, учения. И вдруг взбунтовался отряд новгородцев. В лесу с оружием выскочил на государя. Дворяне из свиты прикрыли его. Произошёл бой. Человек десять с той и другой стороны было убито, многие ранены.

Новгородцев разоружили, арестовали. Начали расследовать, кто организовал мятеж, и выяснили – Воронцов с племянником, Кубенский и Фёдоров-Челяднин, бывший «дядька» великого князя, когда-то предавший его. Судить их Иван Васильевич поручил боярам. Преступление было очень тяжёлым: бунт в армии, нападение на государя, десять погибших! Фёдоров-Челяднин сумел выкрутиться, а остальных казнили. Но всех простых воинов, участвовавших в мятеже, государь… простил. Узнал у них, что они давно были возмущены. Потому что у них в Новгороде наместники допускали страшные беззакония.

Иван Васильевич понял: чтобы навести порядок, ему надо править самому. Ему было всего 16 лет, и он стал обдумывать, как за это взяться. Его отец перед смертью наставлял – сын должен стать царём. Благословил его крестом святого Петра из царских регалий. Об этом было записано и в отцовском завещании. Правда, само завещание куда-то исчезло в годы правления Шуйских и Бельских. Скорее всего, кто-то из бояр, захвативших власть, нарочно уничтожил документ. А самому государю, когда он прощался с отцом, было лишь 3 года. Он ничего ещё не мог запомнить.

Но то, что было написано в завещании, он узнал. В Волоколамском монастыре был ещё жив бывший митрополит Даниил. А кроме того, Василий III в помощь жене назначил совет опекунов из семи бояр. Из них не предал только один, Михаил Захарьин-Юрьев. Он уже умер, но верным помощником юного Ивана стал его брат Роман. Он знал о завещании от старшего брата. Или сам, или с Даниилом мог рассказать великому князю.

Государь опять повёл себя мудро. Заранее не болтал на эту тему. Обговорил только с митрополитом. В декабре 1546 года он повелел собрать всех бояр. Встретился с ними ласково и объявил – он хочет жениться. Невесту хочет выбрать не из иностранных принцесс, а из своих подданных. Его речь вызвала у митрополита и бояр даже слёзы от умиления. Всё было правильно. В те времена люди женились рано, мужчины с 15 лет. А по русским обычаям взрослым считался только женатый человек: хозяин, глава семьи. Макарий благословил такое дело. Бояре тоже одобрили. Те из них, у кого были юные дочери, загорелись собственными надеждами. Вдруг как раз им повезёт? Ух, как можно возвыситься, стать родственниками великого князя! Родителями государыни!

Но Иван Васильевич сказал ещё не всё. Когда все оживились, заулыбались после разговора о свадьбе, он стал говорить, что перед женитьбой он хочет исполнить волю отца и венчаться на Царство. Об этом пока знал только Макарий. Большинство бояр такое предложение застало врасплох. Но возразить было нечего. Государь указал, что он потомок Владимира Мономаха – а император Византии признал его царём. И отец, Василий III, был сыном византийской царевны. Митрополит благословил, а за ним и вельможам пришлось согласиться – да, дело хорошее.

Подготовку начали сразу же. Макарий был лучшим знатоком всей православной мудрости. Он разработал обряд венчания на Царство. Взял такие же обычаи, как это делалось в Византии. Но и дополнил их. Добавил наставления святого Иосифа Волоцкого: что Христос – Небесный Царь, так же и царь должен быть его подобием на земле. Он подчиняется только Богу. Но он и отвечает перед Богом за всю страну. Обязан защищать Православную веру, оберегать своих подданных от врагов, от преступников, от неправды. А наказывать злодеев – не только право царя, но и его долг. Иначе будут страдать другие люди, и для царя это большой грех.

16 января 1547 года в Москве зазвонили все колокола. В Кремль собралось множество народа, все хотели увидеть особенное событие. Россия становилась царством! Через толпы была проложена дорожка из дорогой ткани, и по ней двинулась процессия – государь с придворными, боярами. Конечно же, он волновался. Совсем недавно он был жалким сиротой, пленником. А сейчас он возносится на небывалую высоту – становится царём! Первым в России! В главном храме страны, Успенском соборе, митрополит совершил помазание юного Ивана миром (особым освящённым маслом). Как раз в этом обряде государь получал от Бога благословение на высшую власть. Из-за этого царей называют Помазанник Божий.

Ивану Васильевичу вложили в руки скипетр (царский жезл), державу (золотой шар с крестом, он изображает всё государство). Надели на него тот самый священный крест с частицей Христова Креста. На плечи надели бармы – золотой воротник с иконками. А корону, шапку Мономаха, он надел на себя сам. Потому что считалось – короновать имеет право только более высокий властитель. Когда римский папа предлагал Василию III короновать его императором, это значило, что государь должен будет подчиняться папе. А сейчас выше Ивана Васильевича никого не было, только Бог.