1533 год выдался вроде бы спокойным. Никто не нападал. Осенью Василий III отправился в Волоколамск на охоту, которая не удалась в прошлом году. Но у него на ноге обнаружилась болячка. Казалось, что не опасная. Вызвали придворных врачей, иностранцев. Они начали лечить, и стало хуже, государь совсем слёг. Была ли это болезнь, которую не могли вылечить? Или великого князя отравили? Мы не знаем. Но были подозрительные вещи. В Москву в это время съехалось сразу несколько послов из западных стран. Словно чего-то ждали. А брату Юрию государь запретил сообщать про болезнь. Но тот откуда-то узнал, прискакал в Волоколамск с большим вооружённым отрядом. Василий не доверял ему. Сказал, что здоровье уже лучше, и повелел уехать. Но тот не послушался государя! Остался. Почему-то был уверен, что старший брат умрёт, и тоже ждал.

Хотя и Василий понял: ему уже не встать. Приказал везти себя в Москву. В Кремле собрал у своей постели митрополита, бояр, составил завещание. Назначил наследником сына Ивана. Ему было всего 3 года, и пока он подрастёт, власть передавалась матери. Но государь считал, что молодая женщина не сможет править страной. Вместе с боярами в помощь ей составил совет. В него вошли дядя Елены Михаил Глинский, бояре Василий и Иван Шуйские, Тучков, Захарьин-Юрьев, Воронцов и брат государя Андрей Старицкий. Любителя заговоров Юрия Дмитровского в совет не включили. Но великий князь сомневался в обоих братьях. Потребовал, чтобы они ещё раз поклялись быть верными маленькому Ивану. Василий догадывался, что при дворе есть враги. Убеждал бояр стоять за наследника, а мамке Аграфёне не отходить от ребёнка, беречь его.

3 декабря 1533 года государь в последний раз собрал митрополита и бояр. Говорил с ними, как устроить государство после его смерти. Вспомнил и о своей мечте, превратить Россию в царство. Позвал жену и детей попрощаться. Благословил сына, дал ему крест святого митрополита Петра. Необычный крест. В нём была частица настоящего Креста, на котором распяли Христа. Этот крест был как раз из византийских царских принадлежностей Владимира Мономаха, привезенных Петром в Москву. Василий велел передать сыну и другие знаки царской власти. Перед смертью он решил постричься в монахи. Но Андрей Старицкий и несколько бояр стали вдруг спорить, шуметь, что это не нужно (ведь сектанты были против монашества). Митрополит с трудом утихомирил их, совершил монашеский постриг, и Василий III скончался.

На похоронах рыдала не только жена, рыдала вся Москва. Летопись отметила – будто «дети хоронили своего отца». А малыш Иван стал государем. Конечно, он ещё не мог ничего решать. Но распоряжения теперь писали – так повелел великий князь Иван Васильевич. Когда приезжали иностранные послы, мальчика сажали на трон. А рядом стоял кто-то из бояр. Говорил необходимые слова – как бы передавал послам, что это сказал государь. Однако Василий III во многом ошибся. Он же назначил в помощь жене и сыну совет из 7 опекунов. Считал, что это самые надёжные вельможи. Но он уже очень плохо себя чувствовал, и кого определить в совет, подсказывали бояре. Позже оказалось, что шестеро из семи – предатели.

Хотя Василий ошибся и в другом. Он недооценил жену. Знал её как красавицу, милую и ласковую. А Елена была ещё и очень умной. Слышала от мужа о государственных делах, сама научилась разбираться в них. Присматривалась к вельможам и догадывалась – они думают не о маленьком государе, а о себе. Елена решила править сама. И помощников себе подобрала сама. Вовсе не назначенных опекунов. Её ближней боярыней стала мамка сына, Аграфёна Челяднина. А среди бояр главным помощником Елены стал брат Аграфёны, доблестный воевода Телепнев-Овчина, его очень любили в армии.

Помощь понадобилась очень скоро. Юрий Дмитровский даже не думал выполнять клятвы о верности. Прошёл лишь месяц, как похоронили Василия, а он начал потихоньку собирать в своём московском доме воинов из собственных дружин. Его сообщники, боярин Андрей Шуйский и дьяк Тишков, подговаривали других вельмож: надо скинуть Ивана с матерью, посадить на трон Юрия. Не все бояре были изменниками. Некоторые, услышав такое, возмутились. Доложили Елене. Она действовала решительно. Приказала Телепневу поднять воинов. Судить столь важные особы могла только Боярская дума. Но мама государя предъявила ей доказательства – заговор. Даже тем боярам, кто тайно сочувствовал Юрию, нечего было возразить. Злоумышленников арестовали, посадили в тюрьму.

А Елена оказалась прекрасной правительницей. Со времён Ивана III Москва разрослась. Во время татарских нападений выяснилось – крепость Кремля стала уже мала для всех жителей. Мама государя от имени своего сынишки приказала всем москвичам выйти на работу. Крепость-то нужна была для них самих! Выкопали глубокий ров. Под руководством архитектора Петрока Малого возводили мощные каменные стены с башнями. Новую крепость назвали Китай-город. Она примыкала к Кремлю, и часть Москвы, окружённая стенами, увеличилась в три раза.

В прошлых набегах татары угнали множество пленных, и Елена повелела – надо выкупать их из неволи. Чем их продадут туркам, лучше мы заплатим, чтобы их отпустили домой. Для этого правительница стала каждый год выделять большую сумму из государственных денег. Объявила добровольный сбор денег – кто сколько сможет и захочет сдать. Добавляла свои средства Церковь, хвалила Елену: «Душа человеческая дороже золота».

Но и с самими деньгами были проблемы. В то время они были серебряными или золотыми. Русские земли давно уже объединились, а деньги до сих пор ходили разные – московские, новгородские, псковские. Одни монеты дороже, в них было больше серебра, другие дешевле. Этой путаницей пользовались фальшивомонетчики. Изготовляли подделки из дешёвых металлов. Елена велела изъять все старые монеты. Их переплавляли и чеканили другие, одинаковые. Их назвали копейками. Потому что на них был изображён великий князь с копьём в руке. Конечно же, под этим князем подразумевался Иван. А за подделку денег ввели строжайшие наказания.

Мудрая мама Ивана Грозного могла бы совершить ещё много полезного. Но враги России не дали ей мирного времени. Вместо могущественного Василия III у власти оказались женщина и ребёнок! Надо воспользоваться! Польский Сигизмунд и крымский хан Сахиб-Гирей заключили союз между собой, нацелились воевать.

Русское правительство в 1534 году тоже стало собирать две армии. Одну на западной границе, против Сигизмунда. Командовать ею Боярская дума определила князей Ивана Бельского и Ивана Воротынского. Вторую – на юге, против крымцев. Её возглавили Семён Бельский и Иван Ляцкий. Но вдруг выяснилось, что враги надеялись не только на свои войска. Командующие обеих армий были предателями! Связались с Сигизмундом и хотели открыть ему дорогу на Москву. И в столице оставались изменники. Двое из совета опекунов, дядя государыни Михаил Глинский и Михаил Воронцов. Они возмущались, что страной правит Елена. Задумали свергнуть её, самим захватить власть – а король с ханом помогут.

Но когда заговорщики обсуждали свои планы, услышал кто-то из честных людей, сообщил государыне. Ивана Бельского и Ивана Воротынского с сыновьями арестовали. Позже узнали и про предательство Михаила Глинского с Воронцовым, их тоже отправили в темницу. Однако воевод южной армии, Семёна Бельского и Ляцкого, кто-то из бояр предупредил об опасности. Они успели удрать в Литву. Рассказали Сигизмунду, что русская оборона слаба, что знатные вельможи настроены против Елены и маленького Ивана.