– Почему? – нетерпеливо спросил я. – Вы узнали причину смерти?

Отец Бернар пропустил вопрос.

– Ты кому-нибудь рассказывал? – спросил он о дрожащем в его руке листке.

– Ноэль видела, но не смогла прочитать.

– И больше никто?

– При мне – никто.

– Хорошо, хорошо… – он держал листок, явно не зная, как с ним поступить.

Повисшая нерешительность начинала тяготить.

– Вы не хотите говорить, что в нём?

Он ещё раз оглядел написанное.

– Почему ты так стремишься узнать? Что тебе известно, кроме этой записи?

– А почему я не могу знать? – решился спросить. – Мне было дано найти его. Никому другому, но мне. Кому он достался, тому и право знать. Разве не так?

Мелкие морщины собрались вокруг глаз отца Бернара.

– Ты весьма смышлен, – сказал он мягко. – И я замечал, и другие того же мнения. Нравится тебе бывать в итальянском доме?

Он поднялся, расправил примятые складки на одеянии.

– Не знаю, насколько ты посвящен в подробности. Наверно, что-то слышал, раз живешь с ними.

Я начал догадываться.

– Письмо имеет отношение к другим, что уже подбрасывали в дом?

– То есть, ты осведомлен… – заложив руки за спину, он прошел по келье, на его шаги негромко отзывалось эхо. – Кто же рассказал тебе – Ансельми?

– Да. И с Марко мы говорили.